Наследство Империи

— История основана на реальных событиях, — пошутила Игрейна. — В видеодрамах всегда так пишут. »Хотел жить» — это главное. Вот этого у меня нет. А принцессу жалко.

Даже минимальный размер спецодежды оказался чересчур велик. В качестве теплого белья сгодились домашние рейтузы с начесом и толстовка, но вот свитер болтался, как на пугале, брюки из теплоизолирующей ткани пришлось подвернуть и стянуть ремнем на талии, заправив внутрь все, что можно. Выходя наружу, — а не сидеть же под каменным сводом, когда Сив переливается голубыми бриллиантами! — Натали надевала куртку с подогревом, шерстяную маску, шлем с наушниками из той же ткани, что и штаны, неуклюжие мужские перчатки и очки-полароиды. Без них ослепнешь от блеска снежной равнины. Удивительное дело: на Сив совсем нет льда. Только колкий рыхлый снег, пересыпаемый ветрами. Слезинка замерзает на реснице прямо под маской. Превращается в алмаз.

Сохранить эту красоту в памяти, а потом рассказать Брюсу. Но сначала — девочке, что лежит внизу. Для Грайни в складах шахты не нашлось ничего, и ей приходилось лежать там, в сухой и чистой комнатке, глядя на мир только через мониторы слежения. Большую часть времени с ней сидел Норм, но иногда Натали его сменяла. Глаза у него были красные: не похоже, чтобы он спал. Сильнее всего он смахивал на человека, который мучается, но ничего не может придумать.

— Мы не знаем технологии, по которой происходит запуск механизма самоликвидации. Секретная разработка Шебы, которую они не спешат публиковать, чтобы сохранить монополию на производство уникального товара. Известно только, что традиционная человеческая медицина тут бессильна.

— Действительно нет такого, чего бы они не сделали за деньги?

— Они могут все, — сказал Норм, поразмыслив. — Они аккумулируют самые экзотические технологии, скупают специалистов по всем мирам. «Суперсолдат», о котором я знаю больше всего, был только начальным проектом, с ним они заявили о себе на рынке. Сейчас их, насколько я понимаю, интересуют частные заказы.

— Могла бы Игрейна стать таким частным заказом?

— У нас мог бы быть шанс, если бы мы вышли непосредственно на конструктора. Они... не такие уж плохие люди, доступны всему человеческому, с ними можно разговаривать, оперируя категориями этики и милосердия. Если бы мы нашли анонимного автора Игрейны, он бы нам, может быть, помог. Человек, создавший умную и добрую девочку, он ведь не может быть жестоким и равнодушным?

— Почему мы медлим?

— Спросите вашего друга, он скажет, что лететь туда — пять дней. У нас их нет. Но даже если бы и были, мы никогда не выйдем на исполнителя. На Шебе они живут уединенно, погруженные в себя, общаясь только друг с другом и со своими созданиями. Это политика фирмы: считается, что она стимулирует творческий процесс;. Внутри изолированного комплекса, который показался бы вам картинкой из будущего, они творят жизнь по своей прихоти. Связь между ними и заказчиком осуществляет администрация. Распоряжается творческой энергией одних и управляет другими, снисходя к их желаниям, которые — вы только подумайте! — могут быть исполнены за приличные деньги. Управляя желаниями людей, они правят самими людьми, а управляя богатыми людьми, они правят миром. Привратники богов!

— Непризнанные гении, талантливые студенты, явные безумцы, которым отказано в финансировании, — вы среди них искали?

— Такие все на Шебе. Центр экспериментальной генетики скупает их по дешевке. Вы не представляете, какая там очередь из магнатов, получивших женщину своей мечты с оговоренным сроком жизни! Когда они подписывают контракт с изготовителем, они сомневаются: вдруг встретят лучше. Вдруг — опять не то! И что, всю жизнь с ней маяться, с секс-игрушкой, наскучившей-ненужной-нелюбимой? А на Шебе делают хорошо! Там учитывают такое, чего заказчик и сам о себе не знает. И когда приходит срок, и они теряют самое дорогое, и сломя голову мчатся — спасите, остановите, обратите процесс! — знаете, что им говорят? «Зайка сломался? Купите нового!» Маркетинг.

— Норм... вы никогда не хотели уничтожить... это гнездо ереси и греха?

— Уничтожить? Люди делают шаг, а слов, философии, страхов наворачивают на год световой. Да мне, представьте, нравится то, что они делают. Лучшие, кого я знал... ну, вы понимаете, о ком я... вышли из их лабораторий. Не было бы Игрейны — да я и представить себе такого не могу.

— Она умрет?

— Да. Как вы не понимаете: жестоко мучить ее, придумывая отчаянные планы спасения, которым не суждено... Прекратите досаждать ей тем, что нужно вам, а не ей. Нам... э-э-э... импонирует, что вы не можете с этим примириться, но у вас есть обязательства перед сыном. Тут мы ничего не можем сделать. Попытаемся сделать там.