Наследство из Нового Орлеана

За пятнадцать лет, плотно занятых увеличением собственного богатства и благоустройством города, у Альмонестера не было времени уделить внимание личной жизни. Вдруг он осознал, что ему уже шестьдесят, а семьи у него нет. И женился на дочери французского полковника. Десять лет спустя родилась дочь Микаэла, а еще через три года дон Андрес скончался.

Микаэла была богатейшей наследницей из всех когда-либо известных в Луизиане. И то, что выросла она упрямой и капризной, не играло никакой роли. Десятки семейств забрасывали удочки ее матери на предмет брака с одним из их отпрысков. Но у вдовы Альмонестера были более амбициозные планы. Она заключила для своей единственной дочери брачный договор с единственным сыном французского дворянина, который, подобно дону Андресу, служил в испанском правительстве Луизианы и преумножил там свои богатства перед возвращением во Францию. Мужа Микаэлы звали Жозеф Ксавье Селестэн де Понтальба, но известен он был как Тин-Тин. Родители души в нем не чаяли и совершенно избаловали его.

В 1811 году Тин-Тин с матерью приехали из Франции в Новый Орлеан на свадьбу. Ему было двадцать лет. Микаэла только что завершила обучение в школе монахинь-урсулинок. Ей было пятнадцать. Молодые никогда раньше не видели друг друга, но это было обычным делом. Брак объединил две семьи и два огромных состояния, а личности значения не имели.

Вояж во Францию стал их свадебным путешествием. Обе матери сопровождали их, и в Новом Орлеане думали, что никогда больше их не увидят. Правда, у обеих семей было много собственности в Новом Орлеане и плантации в окрестностях. Но отсутствующие владельцы были обычным явлением. Их имуществом распоряжались банкиры.

Прошло много лет, и лишь иногда из Франции доходили вести о супругах. Драмы Микаэлы и Тин-Тина давали Новому Орлеану пищу для радостных сплетен и домыслов. Говорили, что Микаэле не пришлась по вкусу жизнь в шато Понтальба. Замок расположен в сельской глубинке, слишком далеко от парижского веселья и праздника жизни. Легко было представить себе, какие баталии разыгрывались в стенах замка. Ведь Микаэла привыкла, чтобы все было так, как она желает, а темперамент у нее был типичным для рыжеволосых женщин.

Тем не менее, согласно сообщениям, она делала все, что полагается делать жене. У супругов было трое детей – все мальчики. Но, очевидно, материнство не очень смягчило ее натуру. Стало известно, что Тин-Тин оставил ее. Мужчины в Новом Орлеане твердили, что этого следовало ожидать, – Микаэла красавицей никогда не была, зато отличалась крутым нравом, в то время как Тин-Тин был на редкость хорош собой и без труда мог найти утешение в другом месте. Что же касается женщин, то они пришли к единодушному выводу, что мужчины эгоистичные и грубые звери. Мать Микаэлы уже много лет как умерла, оставив дочери громадное состояние Альмонестеров, и теперь Тин-Тин наверняка проматывает его, покупая смазливым и пустым мордашкам драгоценности и квартирки для любовных утех, в то время как мать его детей томится в сыром каменном замке.

Затем последовало примирение.

Но вскоре Тин-Тин вновь оставил ее.

Затем они снова воссоединились.

И внезапно в 1831 году Микаэла появилась в Новом Орлеане. Она оставила мужа. Поговаривали, что она хлопочет о разводе – какая наглость! Посетители валом валили в дом ее кузины, где она остановилась. Они обнаружили, что Микаэла, которой теперь было тридцать пять, еще более подурнела по сравнению с годами девичества. Но это уже не имело значения. Она была невероятно шикарна, а ее своеволие переросло в железную хватку. Она была эффектной женщиной, обладающей большими познаниями в политике, искусстве, литературе и бизнесе, которые служили основанием для ее резких суждений. Она очаровывала и внушала ужас.

Когда она завершила обзор своих владений в Новом Орлеане и отправилась в Гавану с кратким визитом, никто не сожалел. Ее энергия изматывала окружающих. Говорить о ней было куда увлекательней, нежели говорить с ней.

Много месяцев спустя она вернулась во Францию. Они с Тин-Тином получили официальное разрешение на раздельное проживание, и Микаэла наконец смогла поселиться в Париже. Ее приемы отличались роскошью, круг друзей был широк – так сообщали новоорлеанцы, посещавшие ее суаре,[16] приезжая в Париж во время заграничных турне. По их мнению, некоторые из ее друзей были отъявленной богемой, но Микаэла была явно счастлива своей новой жизнью. Казалось, все драмы остались позади.

Однако самое драматическое событие произошло позже. Незадолго до Рождества 1834 года ее кузина Виктуар Шальметт получила письмо столь скандального содержания, что трудно было этому поверить. Оно было написано одной из служанок Микаэлы, которая сама была в состоянии лишь продиктовать его, – она была прикована к постели, оправляясь после четырех пулевых ранений в грудь. В нее стрелял ее же свекор. Потом он сам застрелился.

Теперь Микаэла Альмонестер стала баронессой Понтальба – по смерти отца Тин-Тин унаследовал титул.