Наследство из Нового Орлеана

Мэри не могла устоять перед искушением. Она направилась в студию Альберта Ринка под предлогом, что не разобрала какую-то деталь в эскизе платья, над которым трудилась.

Когда Альберт объяснил ей эту деталь, она стала рассматривать портрет Вэла, хотя пока на нем еще ничего нельзя было разобрать, кроме наброска коричневого сюртука и нескольких дюймов галстука.

– Мэри, ты слышала хоть слово из того, что я сказал?

– Да, Альберт. Спасибо тебе большое. – Мэри взяла набросок и поспешила вниз, напевая про себя. Ей не нужен был портрет, даже законченный. Выражение лица Вэла, каждый его жест отчетливо отпечатались в ее сознании.

Завтра она снова увидит его. Ханна пообещала, что они с Альбертом поедут в Бенисон как «сопровождающие лица». Никаких проблем не возникнет – они давно уже решили, что магазин будет закрыт и в сочельник, и в Рождество.

Глава 40

Опершись о колонну из фальшивого мрамора, Вэл предался своим мыслям, пока Альберт Ринк писал и говорил. Главным образом он размышлял о предстоящей поездке в Чарлстон. Как проявит себя судно, будет ли благоприятна погода и спокойно море, хватит ли провизии? Он почти не воспринимал слова Альберта.

Пока тот не сказал, с каким нетерпением он и его жена ждут возможности посетить плантацию Сен-Бревэна. Тут Вэл очнулся. Надо же, эта плутовка Мэри Макалистер и вправду нашла себе провожатых. Сначала Вэла это рассердило, затем позабавило и, наконец, понравилось. Ему казалось, что он понимает игру, которую она ведет, а игры ему и самому нравились. Значит, придется перехитрить ее, чтобы забраться к ней в постель, совратить, как если бы она и впрямь была той невинной девицей, которой прикидывалась. Ну до чего умна! Достойное сопротивление – это как раз то, что он любил больше всего на свете.

И внезапно ему страстно захотелось увидеть Мэри Макалистер.

День выдался теплый, даже теплее предыдущего. Солнце ярко светило в безоблачном небе. Мэри и Ханна взяли с собой парасольки, чтобы прикрыть лица от солнца. Зонтики у них были веселенькие, из розового шелка, в рюшечках. Солнце лишь чуточку пробивалось сквозь шелк и высвечивало лица хозяек самым лестным образом. Мужчины и не подозревали, что Мэри всю ночь не спала, нашивая шелк на старые зонтичные каркасы, которые нашла у старьевщика на рынке. Без парасольки ей пришлось бы надеть вуаль, как и поступало большинство женщин в Новом Орлеане. Но тогда она не смогла бы разглядеть все как следует. А ей не хотелось упустить ни одной мелочи в день, который она проведет с Вальмоном.

В карете они с Ханной сидели напротив Вэла и Альберта. Поскольку погода стояла прекрасная, Вэл нанял открытое ландо. Две лошади в хорошем темпе везли их по дороге, тянущейся вдоль реки. Слева перед пассажирами открывался вид на реку и на пароходы, неспешно плывущие вверх по течению. На дороге два небольших экипажа состязались в скорости. По команде Вэла кучер подстегнул лошадей, и ландо присоединилось к гонке.

Затем дорога стала неровной, и им пришлось сойти с дистанции. Ханна принялась обмахиваться платком.

– Я не привыкла к таким волнениям, – сказала она. Щеки у Мэри стали пунцовыми, а золотые искорки в глазах засверкали особенно ярко.

Свернув с дороги, они проехали несколько миль вдоль болота. Необходимость в зонтиках отпала. Высокие кипарисы, обросшие густым испанским мхом, загораживали солнце. Оно проглядывало лишь в широких окошках черной болотной воды, превращая их в яркие зеркала, в холодных глубинах которых блестел теплый солнечный шар.

На обочине узкой тенистой дороги вдруг ожила длинная колода и с головокружительной быстротой рухнула в черную болотную воду.

Ханна взвизгнула. А Мэри выгнула шею, чтобы увидеть, как аллигатор вынырнет. Вэл наблюдал за ними с едва заметной улыбкой.

Вскоре они оказались на широкой аллее, окаймленной раскидистыми дубами. Навстречу им выбежал десяток громко вопящих негритят. Дети бежали вровень с экипажем, размахивая руками и смеясь. Путешественники прибыли в Бенисон.

Плантация не только соответствовала ожиданиям Мэри, но и намного превосходила их. Высокие белые колонны особняка поддерживали крутую крышу над широкой выложенной плиткой галереей первого этажа и побеленным чугунным балконом, опоясывавшим второй этаж. Холл был выложен мрамором. Персидский ковер, словно сплетенный из драгоценных нитей, окрашивал в теплые тона прохладный камень.

Дворецкий принял шляпы, трости и зонтики и спросил Вэла, куда подавать кофе.

– Во внутренний дворик, – сказал Вэл. – А потом мы перед обедом сходим на конюшню, если дамы не против.

Ханна и Мэри дружно согласились. Горничная спросила, не угодно ли им освежиться, и провела в гардеробную, оборудованную всем необходимым. Ханна в полном изумлении смотрела на душистое мыло, кувшины с горячей и холодной водой, плотные льняные полотенца, флаконы с одеколоном, резной и расписной гигиенический стул.

– Боже мой, Мэри! – прошептала она. – Это прямо дворец!