Наследство из Нового Орлеана

Затем он отправился в бальную залу изображать пустоголового шута.

Надеясь втайне, что какому-нибудь вспыльчивому типу захочется вызвать его на дуэль. Сегодня у него так и чесались руки скрестить с кем-нибудь шпаги. Ему было тошно от постоянных гримас и ужимок. Он устал изображать идиота.

Но это было необходимо. И он добросовестно играл свою роль, а в пять утра наконец скинул с себя ненавистный костюм и как подкошенный свалился в постель. В жизни он так не уставал.

Он слишком перевозбудился и не мог заснуть. Его мысли крутились вокруг этой мошенницы Мэри. Нужно придумать, как отомстить ей за нанесенное ему оскорбление.

Чего она хотела? Ведь женщины этого типа ни за что не станут проводить время с мужчиной, кроме как за деньги, но она не просила у него денег. Наоборот, делала вид, что чрезвычайно тронута, когда он покупал для нее жареный миндаль или порцию гумбо. Должно быть, ее корысть состояла в чем-то другом, более серьезном, чего он пока не мог отгадать.

Ну и черт с ней. Он понял, по крайней мере, что она шлюха. Завтра последний сеанс у художника. Ну а потом он и шагу не сделает в сторону этого магазина, даже если захочет навестить Микаэлу де Понтальба. Он по горло сыт Мэри Макалистер и ее трюками.

Но вначале он заставит ее заплатить за свои проделки. Посмотрим, так ли она хороша в постели…

Глава 46

Утром в понедельник Мэри встала, чувствуя себя как никогда взволнованной. Сегодня, сегодня она услышит наконец от Вэла те слова, которых давно ждала: что он отвечает ей той же любовью, которую испытывала к нему она, сегодня он предложит ей выйти за него замуж.

«Не стоит переживать из-за того, что он ничего не сказал по возвращении из Чарлстона, – уговаривала она себя. – Мы должны привыкнуть друг к другу заново. Ведь мы были в разлуке более двух месяцев».

Но она переживала.

И переживала все сильнее, потому что он ни разу не пригласил ее на те приемы, где регулярно бывал сам.

Но более всего она переживала из-за того, что он ни намеком не дал ей понять, что намерен познакомить ее со своей семьей.

Впрочем, переживаниям Мэри предавалась только по вечерам. На следующий день, встретившись с ним, она забывала о том, что мучило ее накануне, потому что была слишком счастлива.

Но вот Альберт вскользь заметил, что в понедельник у них последний сеанс с Вэлом. И тревога Мэри переросла в панику. А вдруг она больше никогда не увидит его?

На самом деле она сомневалась, что это возможно. И все-таки – а вдруг? «Когда он рядом, я уверена в его любви ко мне. Но он ни разу не проявил своих чувств. И поцеловал меня всего только раз. Если мы обручимся, он, конечно же, поцелует меня. Как бы мне хотелось этого!»

Мэри вспомнила, как Луиза распространялась насчет классовых различий, и решила, что в этом-то и состоит причина его молчания. «Ведь он не знает, что я принадлежу к тому же кругу, что и он, не знает, что я – креолка. Он любит меня, но боится, что я буду отвергнута его кругом. Боится, что я буду несчастлива».

«Будь честной, Мэри, – бранила она себя. – Вэл не святой. Он боится, что сам будет несчастлив, а ты станешь для него обузой – американка без роду-племени, продавщица из швейного магазина. И разве можно его в этом винить? Ведь ты не подумала бы выйти замуж за Пэдди Девлина!»

Она облегченно вздохнула. Скоро она все узнает, не стоит мучить себя сомнениями. Достаточно будет рассказать ему о ее приданом – и о том, что в числе ее предков была «девушка с гробиком». А это самое верное доказательство креольского происхождения.

Она не могла дождаться понедельника, когда расскажет ему обо всем.

– Доброе утро, дамы. – Голос Вэла звучал сегодня как-то странно. Он был совсем не похож на себя.

Мэри едва заметно улыбнулась. Вэл казался сегодня взволнованным, даже раздраженным. Но ничего, ничего. Она расскажет ему о шкатулке, и от его нервозности не останется и следа.

– Что это за суматоха там на площади? – спросил он у Ханны.

– Дженни Линд уезжает. И по-моему, слава Богу. А все эти люди столпились здесь, чтобы проводить ее на пристань. Надеюсь, потом они отправятся по домам и будут сидеть там тихо, как мыши. Лично я до смерти устала торговать одними и теми же шалями и перчатками.

Вэл взглянул на Мэри.

– Надеюсь, вы не собираетесь провожать Дженни Линд, – сказал он. – В отеле мне собрали корзиночку для пикника. Я думал, может, мы снова отправимся на озеро.

– Это было бы здорово! – Мэри уже схватила шляпку и зонтик.

– Давайте поедем сегодня по железной дороге, – предложил Вэл.

И Мэри честно призналась, что ей бы очень этого хотелось. Она никогда в жизни не ездила по настоящей железной дороге.

Правда, она умолчала о том, что предпочла этот способ передвижения еще и потому, что он быстрее. У Вэла сегодня был решительный вид – это и волновало, и тревожило Мэри. Она была почти уверена, что он намерен сделать ей предложение. Хотя он не был похож на влюбленного. Наверное, волнуется. И это понятно. Ведь она тоже волновалась.