Наследство Карны

Карна подвинула к Вениамину стул и села. Ее личико поднималось над краем стола. Из-за того, что один глаз был голубой, а другой — карий, казалось, что она косит. Взгляд у нее был открытый, она вертела головой с двумя толстыми косичками, из которых все время выбивались упрямые пряди.

Когда Карна родилась, волосы у нее были темные, как у Вениамина. К приезду в Рейнснес они выпали, а те, что выросли заново, были светлые, как у матери, которой она не знала. Со временем волосы у Карны потемнели и приобрели медный оттенок.

— Олине сказала, что мне можно взять медовый коржик, — объявила Карна.

Вениамин протянул ей коржик.

Маленькие пальчики отщипнули кусочек и задумчиво сунули его в рот. Карна глядела то на Анну, то на Вениамина.

— Сколько тебе лет? — спросила Анна.

— Четыре.

— Значит, скоро ты начнешь учить буквы и цифры?

Не переставая жевать, Карна смотрела на Анну.

— Ты долго будешь у нас жить? — спросила она.

Анна быстро взглянула на Вениамина:

— Немного поживу.

— Тебе надо много лекарств?

— Нет, мне они не нужны. — Анна улыбнулась.

— Значит, ты не больна? Папа, она здорова, — объявила Карна и схватила Вениамина за руку: — Можно мне еще один коржик?

— Нет, — ответил он, не в силах скрыть улыбку.

Карна заметила это и склонила голову набок.

— Только один?

— После обеда.

— Нет, сейчас!

— Карна! Олине сказала — один!

Карна поджала губы, но просить перестала. Вскоре она соскользнула со стула и убежала.

— Какая необычная девочка! — сказала Анна, когда дверь за Карной закрылась.

Вениамин несколько раз провел рукой по волосам.

— Странно видеть тебя… в роли отца. С тобой это не вяжется. Я хотела сказать… в Копенгагене ты был совсем другой.

— Надеюсь, я изменился в лучшую сторону? — Он попытался быть дерзким.

— Посмотрим.

Она наклонилась к нему, и он увидел ее маленькие крепкие груди. И затылок, когда она немного повернула голову. Волосы были подняты вверх и закручены в тяжелый узел.

На него нашло безумие. Как в комнате Акселя, когда он «нет» принял за «да» и все испортил.

И все-таки она приехала в Рейнснес. Он должен следить за собой. Следить.

Глава 9

Фома и Стине приехали в Страндстедет. Но в некрашеный дом, в котором жила Ханна, Стине пошла одна, чтобы рассказать дочери о приезде гостьи. Фрёкен Анны из Копенгагена.

Стине допускала, что Вениамин принял эту городскую даму только из вежливости. Ханне хотелось этому верить. Конечно, он скажет этой Анне, что любит не ее, а Ханну. И что они должны быть вместе.

Не повышая голоса, Стине говорила, что люди часто меняются. Что воля мужчины порой бывает подобна железу в плавильном тигле. Она становится мягкой и течет, куда ей велит форма. Не успеешь и глазом моргнуть, как все, что казалось тебе незыблемым, превратится в черный комок.

Всю ночь Ханна сидела над платьем для сестры Вилфреда Олаисена, а наутро собрала вещи, взяла Исаака и поехала со Стине в Рейнснес.

Считалось, что Стине привезла помощницу для Олине, потому что в доме были важные гости. Это было понятно всем.

К тому же Ханна не случайный человек. У нее своя комната в большом доме. Стена к стене с комнатой, которую теперь занимал Вениамин. Таким образом она могла следить за ним и днем, и ночью.

Только увидев Ханну в столовой, Вениамин понял: он все время надеялся, что она не приедет в Рейнснес. Во всяком случае, без его приглашения. Что ей здесь делать?

Ему захотелось провалиться сквозь землю.

Они с Анной только что позавтракали, и Бергльот убирала со стола. Как только Ханна вошла в столовую, Бергльот ушла в буфетную и больше не показывалась.

Лишь после ее ухода Вениамин сообразил, что поведение Бергльот было необычным. Почему она не вернулась из буфетной?

Он встал и представил женщин друг другу:

— Это Ханна! Ханна Хервик! Я тебе говорил о ней. А это фрёкен Анна Ангер!

Анна встала, Женщины пожали друг другу руки и обменялись словами вежливости.

— Мы с Ханной все равно что брат и сестра, вместе росли, вместе учились читать и писать.

— Вы дочь Стине и Фомы? — мягко спросила Анна.

— Нет, мой отец умер, а потом уже мама вышла замуж за Фому.

Анна кивнула:

— А теперь вы вместе с сыном живете в Страндстедете?

— Да. Я овдовела. У меня маленькая швейная мастерская, или даже не знаю, как это назвать.

— Вы шьете? Как интересно!

Ханна закатила глаза к потолку и сухо сказала:

— Ничего интересного, это бессонные ночи и исколотые пальцы.

— Наверное, вам лучше перейти на «ты», — как бы между прочим предложил Вениамин.

Анна взглянула на него. Он не понял ее взгляда. Ему стало неловко. Ладно, будь что будет. Ему приходилось думать о них обеих.

— Да, пожалуй, так будет лучше, — вежливо согласилась Анна.

— Я не против, — сказала Ханна таким тоном, который означал, что она задета.

Дальше, по мнению Вениамина, все шло неплохо, пока он не сообразил, что Ханна останется в Рейнснесе и будет помогать Олине до отъезда Анны.

Его охватил гнев, но он понимал, что в этом вопросе решение было за женщинами. Им не требовалось даже советоваться с ним.

Одно неосторожное слово с его стороны могло вызвать взрыв. И тогда Анна все поняла бы.