Наследство Карны

В одиннадцать часов они все еще сидели в курительной. Юлиус Линд с жаром рассказывал Анне о музыкальной жизни Трондхейма. Ханна пошла проведать детей.

Вернувшись, она кивнула Вениамину:

— Спят как ангелы!

Он покраснел: ему показалась, что она громко сказала при всех: «Помнишь, как в Бергене ты хотел остаться у меня на ночь?»

Нет, этого Ханна не сказала, но она напомнила о своем особом положении в Рейнснесе.

Кому? Вилфреду? Анне? Им обоим?

Они пили бутылку за бутылкой. Принеся очередную бутылку, Бергльот стала неловко переливать вино в графин у них на глазах.

— Это делают в буфетной, — сделала ей замечание Ханна.

Анна с удивлением взглянула на нее. Гости говорили о своем, никто этого не заметил.

Вениамину хотелось, чтобы кто-нибудь приехал сейчас за доктором. Он встал и взял бутылку из рук Бергльот.

— Тебе надо поесть, Бергльот, — сказал он. — А с этим мы и сами справимся.

Девушка испуганно взглянула на Ханну, потом на него и снова на Ханну. Это не ускользнуло от глаз Анны.

— Покойной ночи, Бергльот! Спасибо тебе, — сказал Вениамин.

Она сделала реверанс, пробормотала «доброй ночи» и ушла.

Вениамин разлил вино, не вынимая изо рта сигары.

Ханна пила малиновый сок, она наливала его из графина, на котором была выгравирована монограмма Дины и Иакова Грёнэльва.

Дина наливала в этот графин портвейн, когда пила у себя в зале.

Вениамина раздражало, что Ханна взяла для сока именно этот графин. И что она красива. Цвет лица, голос, движения. Она словно говорила всем и каждому: «Ну что, видите? А вы попробуйте меня получить! Это не так-то просто!»

Анна вполголоса разговаривала с настройщиком. Интересно, о чем? Когда это они так разговорились? У этого трондхеймца такой вид, будто они уже договорились о помолвке.

Вениамин хотел вмешаться в их разговор, но у него дрогнула рука, и он чуть не уронил сигару на колени Анны.

Ему захотелось чем-нибудь уязвить ее. Нет, не ее, а Ханну! А может, сразу обеих? Сказать, например: «Ханна, уже поздно. Проводи, пожалуйста, гостей. А мы с Анной пойдем спать».

Он громко рассмеялся, представив себе, какое впечатление произвели бы эти слова. Все уставились на него.

Вилфред, который все еще разглагольствовал о своей Пристани Будущего, спросил:

— Что случилось?

Вениамин глядел на свою сигару, пепел с которой упал на ковер.

— Неужели кто-нибудь из вас полагает, что любовь можно грузить с причала?

Ему никто не ответил.

Это ужасно! Им нечего сказать по такому важному вопросу!

— Ну хорошо, — добродушно заключил он. — На этом и закончим. Пора ложиться спать.

Вилфред вскочил. Он был такой же белый, как и его зубы.

— Нет-нет, не беспокойтесь, я сам найду дорогу, — сказал Вениамин и, проходя мимо, похлопал Олаисена по плечу. Почему-то у него было две головы. Обе красивые, но Вениамин видел их как в тумане.

Когда Вениамин улегся голый в зале на кровати с пологом, он подумал, что, должно быть, решил так поступить заранее. По крайней мере не в последнюю минуту.

Воздух в комнате, постельное белье были пропитаны ароматом Анны. Все вокруг пахло ею. Открытое окно впустило в комнату море. Это было не только его море. Оно принадлежало и Анне.

Он проснулся оттого, что она трясла его.

— Ты понимаешь, что ты делаешь?

— Ты должна утешить меня! — пробормотал он.

— Что ты себе позволяешь! Вставай и отправляйся к себе!

— Я у себя.

— Ты компрометируешь меня перед своей семьей!

— Пристань и Настройщик уже уехали?

— Да! Вставай и уходи!

Он хотел притянуть ее к себе, но она вырвалась из его рук. Он не сразу сообразил, что она ушла. Но у него не было сил пойти за ней. Он снова упал на подушки и уснул.

Глава 11

Утром Бергльот понесла фрёкен Анне горячую воду для умывания. В зале она оторопела. Поставила трясущимися руками кувшин с водой и сделала реверанс:

— Простите, господин доктор! Я не знала…

Вениамин мгновенно проснулся. Его пронзило раскаяние. К тому же он лежал голый, даже без перины.

Служанка была уже у двери.

— Подожди! Подожди, Бергльот. Я, кажется, попал сюда по ошибке и оставил фрёкен Анну без ночлега.

Он вскочил, и начал искать свою одежду.

Бергльот забилась в угол, не смея уйти, и со страхом смотрела на голого Вениамина.

— Где же она спала? Ты должна… Бергльот, это должно остаться между нами, слышишь?

Она серьезно кивнула и хотела что-то сказать, но не смогла.

— Ты ее видела?

Бергльот отрицательно покачала головой.

— Может, фрёкен Анна… наверное… она в комнате господина доктора?

Вениамин наконец надел брюки, схватил рубашку.

Пробегая мимо Бергльот, он вспомнил, что они теперь союзники, и погладил ее по щеке.

— Это наша с тобой тайна! Слышишь? Ты не пожалеешь! Никому ни слова!

Бергльот было семнадцать. Эта светловолосая добрая девушка из хорошей семьи уже второй год жила в Рейнснесе, обучаясь домоводству и хорошим манерам. Она в жизни еще не видела голого мужчину.

— Ни слова!

Бергльот выскочила за дверь.

Вениамин нажал на ручку и обнаружил, что дверь заперта. Значит, Анна спала в его комнате. Позвать ее он не решился.