Наследство Карны

— К утру, когда я вернусь со счетами, вы уже свыкнетесь с этой мыслью. Я переименую гостиницу в «Гранд Отель»!

Внизу черный Педер приподнял шапку, хотя его руки были заняты щипцами — он что-то разогревал в сильном пламени. Уже стемнело. И все-таки Карна заметила, как у него светились глаза. Но он ничего не сказал на прощание.

Карна ела фрикадельки и компот из ревеня на десерт в бабушкиной гостинице. Гостиница поразила ее своими размерами.

— А столы и стулья тоже твои? — поинтересовалась она.

— Да. Спасибо, ты мне очень помогла у Олаисена!

— Как помогла?

— Если б тебя там не было, он бы еще больше рассердился на меня за то, что я купила гостиницу.

— Ты правда так думаешь?

— Безусловно! Он видел, что нас двое! — Бабушка была совершенно серьезна.

Она подняла бокал с вином, а Карна — стакан с малиновым соком. Это было торжественно, как в церкви, но гораздо приятнее.

При мысли о церкви у Карны вдруг вырвалось:

— Тебе не хватает Андерса?

— Да, не хватает, чтобы он ходил по дому, спал у себя… Но вообще я уверена, что он сейчас здесь. А ты?

— Ты разговариваешь с ним? — прошептала Карна.

— Бывает. Но не так, как с тобой. Хотя, случается, я говорю с ним и вслух. — Бабушка улыбнулась.

Карна кивнула и опустила глаза в тарелку.

— Люди не должны умирать, — сказала она, и глаза у нее наполнились слезами.

Бабушка замерла, потом ее рука протянулась над столом к Карне.

Карна быстро подняла глаза.

— Я рада, что вернулась домой до того, как он умер, — тихо сказала бабушка.

Они помолчали.

— Ты знала, что он умрет? И потому вернулась?

— Иногда я думала, что могу опоздать… И не только потому, что кто-то умрет… Неожиданно я получила письмо с рисунком… погибшие птенцы гаги. Помнишь? Потом Вениамин и Анна. И конечно, Андерс… Наверное, были и другие причины…

— Я думаю, ты приехала из-за тех разбитых яиц.

— Может быть.

— Ты тоже иногда плохо вела себя?

— Гораздо хуже.

— А что ты делала?

— Я расскажу тебе, когда подрастешь.

Бабушка прикрыла глаза, словно вспоминая то, что было гораздо хуже. Потом посмотрела на Карну и улыбнулась ей:

— Сегодня у нас праздник!

В начале ноября окружной доктор пригласил к себе Вениамина и сообщил ему, что подал прошение об отставке.

Он собирается перебраться на юг и провести остаток старости в городе, где прошло его детство. Там люди картавят и уже с апреля ходят без верхней одежды. Доктор хотел, чтобы Вениамин ходатайствовал о получении его освободившейся теперь должности.

— Купите мой дом и поможете мне избавиться от медицинских инструментов и прочего хлама! К обоюдному согласию и выгоде. По крайней мере, моей!

Зимой из-за плохого самочувствия окружной доктор просил Вениамина взять на себя посещение больных в приходах во время церковных праздников. И обещал, что Вениамин будет обеспечен транспортом. Врачебные приемы людей, приезжавших в церковь, стали утомительны для старого доктора. Люди либо обращаются с сущими пустяками, либо у них столько недугов, что медицина уже не в состоянии помочь им. Если поехать в субботу утром, можно попасть на место к двум часам пополудни и принимать больных до самого вечера. Правда, иногда приходится прихватывать и вечер, пока у хозяев в лампе не кончится керосин. Но Вениамин молод, в расцвете сил.

— Только не ездите по воскресеньям. Прихожане после службы бывают едва живы, и тогда вы в тот день уже точно не сможете вернуться домой.

Кроме того, доктор хотел возложить на Вениамина еще одно дело, к которому следовало подойти весьма деликатно. Нужно написать в комитет по делам неимущих о несчастной Кристине Ульсен. Она страдает сифилисом в третьей стадии, и ее состояние требует лечения в клинике.

— Я видел эту несчастную женщину и заручился для нее местом в клинике в Тромсё. Но необходимо, чтобы комитет по делам неимущих выделил на это средства. Черт знает, где она подцепила этот сифилис! Я не мог вытянуть из нее ни слова. Моя жена слышала, будто какой-то финн в Финнмарке заразил мужа Кристины. Но муж уже давно бросил ее.

— Значит, нужно его найти?

— Вот именно! — Старый доктор оживился. — И у вас больше сил, чтобы этим заняться. И наконец, последнее на сегодня. Сесилия Андреасдаттер, двадцать четыре года, тяжелая форма эпилепсии. Я уже говорил вам про нее. Вы лучше меня знакомы с этой болезнью, и вам, наверное, будет легче подойти к этому случаю с точки зрения закона…

Припадки у нее случаются ежедневно, чаще всего ночью, она впала в полную апатию. Сесилия — тихая девушка, но становится даже опасной, когда мальчишки начинают ее дразнить. К тому же она страдает ночным недержанием мочи. Ваш совет относительно брома ей не помог. Родители Сесилии очень бедны, у них нет даже постельного белья, поэтому надо написать в комитет по делам неимущих, что девушке необходим особый уход. Это ей гарантирует закон.

— Что вы имеете в виду?

— Закон о душевнобольных, параграф девятнадцатый.

Вениамин побледнел.

— Я знаю, вы придерживаетесь иного мнения, потому что ваша Карна не душевнобольная. Да и эта девушка тоже. Но у нее никого нет. Только этот нищий дом…

— Я попытаюсь обеспечить ей уход, не помещая ее в приют.