Наследство Карны

Мальчик в отличие от Ханны доверчиво относился к миру. Но заслуга в этом была ее. Если другие вдовы оберегали и баловали своих детей, Ханна предоставляла Исааку полную самостоятельность. Он выполнял разные поручения, ездил с доктором к больным, плавал в гавани на лодке и посещал кузницы на берегу.

В тот раз Исаак первый завел разговор о пароходном экспедиторе:

— Он присылает к маме заказчиц. У него много знакомых.

— Правда?

— Да, он говорит, что мы можем переехать к нему в дом. Он хочет пожениться.

— Ты это сам слышал?

— Может, слышал, а может, нет… Такое само залетает в уши! Я уже лежал, но не мог уснуть.

— И что же мама ему ответила?

— Этого я не слышал. Но он подарил ей брошку.

Вениамин хотел рассказать Ханне о поездке с Исааком, но неожиданно увидел у нее на груди эту брошку. Или все было как раз наоборот?

Вместо рассказа о поездке с Исааком он заговорил о брошке.

— Она лежала у пароходного экспедитора без дела… Но я еще не заплатила за нее.

— Пароходный экспедитор так богат, что может дарить брошки? — шутливо спросил Вениамин.

Ханна насторожилась и быстро заговорила. Олаисен хочет построить пристань для пароходов.

— Пристань?

Тут же она сообщила, что экспедитор получил наследство от дяди, жившего в Америке.

— Ты часто с ним видишься?

— Иногда. Исааку он нравится.

— А тебе?

— Мне? — Она опустила шитье.

— Это серьезно?

— Ты имеешь в виду, что он ко мне посватался?

— Да, вроде того.

Ее глаза были прикованы к ткани. Она обметывала петли. Быстрые, точные стежки, но лицо у нее было такое, словно она их ненавидела:

— Ты тоже хочешь взять на себя заботу обо мне?

— Нет, я только спросил. Ведь мы с тобой как брат и сестра.

— Как брат и сестра?

Пальцы остановились. Потом иголка решительно описала дугу и приготовилась к очередному стежку. Ханна без остановки втыкала иголку в ткань.

— Нет, мы не брат и сестра. Мы с тобой вместе выросли, но мы не брат и сестра! Я приблудная дочка лопарской девки. А ты наследник Рейнснеса, который поехал в Копенгаген, чтобы выучиться на доктора!

Вениамин хотел открыть ей, чей он сын на самом деле. Хотел сказать, что любит ее. Но как-то не получилось.

— Кто говорит про лопарскую девку? — У него не хватило духу произнести слова «приблудная дочка».

— Моя свекровь.

— О такой свекрови нечего жалеть.

— Я и не жалею. Поэтому я живу здесь и шью для богатых.

— Ты злишься?

— На что?

— Например, на жизнь.

— Нет, что от этого изменится?

— А я иногда злюсь.

— Ты? Впрочем, важно не как человек живет, а как он к этому относится.

Вениамин решил не продолжать эту тему.

Через некоторое время она сказала:

— Он ко мне посватался.

Вениамину стало неприятно.

— Правда?

Она смотрела ему в глаза.

— Что мне ему ответить?

— А что тебе говорит сердце? Оно единственное не ошибется.

— Ты в этом уверен?

Ханна шла напрямик. Ему следовало поостеречься.

— Всегда можно найти выход, тебе необязательно…

— Я жду неделями, чтобы мне заплатили за работу, потому что боюсь сказать, что мне нужны деньги. Боюсь, что богатые дамы рассердятся и больше не придут ко мне со своими заказами.

Вениамин встал. Остановился за ее стулом.

Словно обжегшись, Ханна вскочила и положила шитье на стол.

— Ты уже уходишь? — спросила она.

Не думая, что делает, он обнял ее. Сколько он помнил, за последнее время он не обнимал никого, кроме маленькой Карны и больных.

Теплая, живая, свежая кожа! Он уткнулся носом ей в шею. Брошка Вилфреда Олаисена царапнула ему щеку.

Вениамин крепко прижал Ханну к себе.

Она замерла, словно не могла поверить в случившееся. Потом ее руки высвободились и приподняли его лицо, она вопросительно смотрела ему в глаза.

Вениамину было приятно ощущать ее близость. Ему было так приятно! Он пробормотал ее имя. Прикоснулся губами к шее, к щеке. Крепко прижал к себе.

Ханна, казалось, приняла решение. Она вырвалась из его рук и прислонилась спиной, к стене. Глядя на него, она с трудом переводила дыхание, словно только что закончила какую-то тяжелую работу.

— Ты должен понимать, Вениамин, что такие игры мне не по средствам. Ставка для меня слишком высока. А мы с тобой… — Она замолчала, поправляя воротник дрожащими пальцами.

Он подошел к ней и неосторожно повторил:

— А мы с тобой?

Она так сильно ударила кулаком по стене, что стена загудела.

Вениамин остановился, не дойдя до нее; смотрел он на потертые половицы.

— Прости… Больше этого не повторится.

Положив ладони на стену, она прижалась к ним лбом. Из-под зажмуренных век потекли слезы.

Вениамин ждал, не зная, что делать. Ханна замкнулась. Он снял со стены куртку. Вытащил из бумажника три бумажки, положил на стол, схватил свой чемоданчик и ушел.

У кромки воды бродил Исаак и пытался проникнуть в тайны отливной полосы.

Вениамин взъерошил ему волосы и в луже между скалами стал пускать его деревянную лодочку. Исаак собирался приехать погостить в Рейнснес, как только его мама закончит шить платье.

— Можешь приехать и один, если очень захочешь, — сказал Вениамин и хлопнул его по плечу.

— Прямо сейчас?

— Нет, не сегодня…

Рука, лежавшая на плече мальчика, вдруг стала вялой. Словно Вениамин долго был на морозе и потерял чувствительность.