Наследство Карны

— Мне было восемнадцать, а Иаков был старше моего отца. И все-таки ему было мало меня одной. Странно. В жизни столько покойников… Пьяный, он упал и сломал ногу. Я нашла его в спальне одной вдовы, которая жила в — тех же комнатах, которые теперь снимаешь ты. И Ханна, и Иаков лежали в одной и той же спальне. Да-да…

Она встала, потянулась, подняв руки над головой, и зевнула.

— Ты только осложнишь себе жизнь, если будешь метаться между двумя женщинами. У тебя не хватит твердости. А вот Олаисен, напротив, он всегда найдет себе оправдание.

— Перестань! — попросил он слабым голосом и лег.

Должна же она понять, что ей надо уйти.

— Почему ты не выбрал Ханну, если не можешь обойтись без нее?

— А ты как думаешь?

— Я не думаю и не знаю, я разговариваю с тобой.

— Это не мой ребенок!

— Я поняла, на это у меня ума хватило, — сухо заметила она.

— Ты не имеешь права вмешиваться в мои дела!

— Но я уже вмешалась.

— А почему ты выбрала Андерса, если могла обойтись без него? — парировал он, лег и закрыл глаза.

Она продолжала, словно не слыхала его слов:

— Уезжай в Копенгаген! Или куда угодно. И забери с собой Анну!

— Я ходатайствовал о получении места окружного врача.

— Значит, вы переедете в Страндстедет?

— Нет, я буду приезжать сюда.

— Анна слишком часто остается одна.

— Она тебе жаловалась? — раздраженно спросил он.

— Зачем жаловаться, и так можно понять, о чем человек думает. И еще…

— Да?

— В Страндстедете живет Ханна!

Он не ответил.

— Вениамин?

— Да?

— Есть обстоятельства, переделать которые невозможно, — тихо сказала Дина.

Он понял, что она говорит о себе. Несмотря ни на что, ему стало легче.

— Я знаю, — согласился он.

— Ты должен думать о будущем.

— Дина, как узнать, что истинное, а что нет?

— Истинное?

— Любовь, например, — пробормотал он.

Она затихла. Наверное, ей не хотелось отвечать ему.

— Некоторые понимают это слишком поздно. Надеюсь, ты не относишься к их числу.

— Я сейчас не в состоянии говорить об этом.

Она молчала, но Вениамин чувствовал ее присутствие в комнате.

Уже засыпая, он вдруг услышал собственный голос:

— Карне необходим спокойный, надежный дом, я не могу увезти ее туда, где люди будут судачить о ее припадках.

— Часто именно трудности помогают человеку стать личностью.

— В каком смысле?

Он открыл глаза. Дина стояла в простенке между окнами. В комнате стемнело. А ведь он хотел засветло вернуться домой!

— Карна — одаренная девочка, но ее дар пропадет, если она выйдет замуж в какую-нибудь дыру, где все будут жалеть ее и бояться из-за этих припадков. Тогда ты уже не сможешь защитить ее, Вениамин!

Дина открыла и снова закрыла дверь. Он думал, она ушла. Но она вернулась из спальни и укутала его одеялом. Потом погладила по лбу, по волосам.

— Ты выглядишь ужасно. Тебе самому нужен доктор.

Рука у нее была прохладная, а голос — почти теплый.

— Загляни вместо меня к Ханне, только не утомляй ее разговорами! Сейчас я говорю как врач!

Сквозь опущенные веки он успел заметить ее улыбку.

Она все знает, подумал Вениамин, пытаясь поймать взгляд Анны. Она встретила его в дверях прихожей. Ее лицо выражало странную прозрачную невозмутимость, которую сдерживала не кожа, а сила воли.

Но она позволила ему обнять себя, как обычно, до того как он снимет верхнюю одежду.

— Что с тобой, Вениамин? — испугалась Анна, прикоснувшись к его лицу.

Потом она отпустила его и скрестила руки на груди.

Прибежала Карна, она тоже хотела обнять папу. От нее пахло чистыми волосами и можжевеловой водой. Он понюхал ее и сказал, что от нее пахнет праздником.

— Но ты стала тяжелой, как камень. Придется купить подъемный кран, чтобы переставлять тебя с места на место! — пошутил он и попытался подмигнуть Анне.

Она по-прежнему, в упор, смотрела на него. Неужели знает?

— Папа! Что у тебя с лицом? — воскликнула Карна.

— Ничего страшного. Подрался с одним злым человеком, который не хотел, чтобы я оказал помощь его жене.

— Он тебя ударил?

— Да, но это пройдет.

— Теперь его заберет ленсман?

— Да, если я заявлю на него.

— А ты заявишь?

— Еще подумаю, — неопределенно ответил он.

— Мы ждали тебя два дня! Ты привез мне кренделек?

— Забыл. Был очень занят.

В открытую дверь летел снег. Карне стало холодно, и она убежала в гостиную.

На пороге нарос лед, и дверь плохо закрывалась. Вениамин достал перочинный нож и соскреб лед.

— Анна, я должен был известить тебя, что не приеду, но столько всего случилось…

— Кто это?

Все-таки знает, мелькнуло у него в голове.

— Олаисен.

Он распрямился и закрыл дверь. Потом скинул шубу и повесил ее на вешалку. Анна была уже рядом и снова прикоснулась руками к его лицу.

— Почему? — громко спросила она.

О чем она думает? Хочет, чтобы служанки на кухне ее слышали?

— Я пойду наверх, — тихо сказал он.

Потом, сунув голову в дверь кухни, он крикнул, чтобы еду ему принесли, как обычно, в залу. Не важно что, только не кашу. И еще два кувшина воды для умывания!

— Расскажи мне все, Вениамин!

— Конечно. Только сначала… Я ужасно устал.

Она стояла рядом, пока он снимал сапоги. Он начал подниматься по лестнице.

— Я должна показать тебе одно письмо. Работник съездил за почтой, пока тебя не было.

Вот оно! Олаисен написал Анне!