Наследство Катарины 2. Параллельная

Очнувшись в середине ночи, девушка спрыгнула с кровати и размяла мышцы. В окно к ней заглядывала кровавая Луна, заслонившая собой небо. Явление для Земли было редким, и она наблюдала его впервые. Казалось, светило сочится кровью. Катарина спустилась в кухню, призвав на помощь золотистые лучи, осветившие ей путь. Стакан молока должен был помочь навеять сон. Лучи кружили под потолком, а затем спустились и трансформировались в фигуру кота.

– Похож, – подняла она стакан, будто собиралась выпить за его здоровье. – Ризы уничтожили все, к чему прикоснулись в этом доме, – сказала она коту, который теперь терся о ее ноги. – Намекаешь на Мартина, да? – хмыкнула девушка. – Нужно вернуть его в тело кота? – Кот закивал головой. – Я не стану. Хрен им! – раздражалась она: энергия подстегивала ее изнутри, вызывая в девушке ярость.

Катарина вернулась мысленно к Габриэлю, потом к бывшему мужу, и тяжело вздохнула. Она больше не питала ненависти к Роману, сочувствуя его участи, которую он даже не выбирал. Ее волновал сейчас только один вопрос: любил ли он ее? Но муж был мертв, а копаться в воспоминаниях, чтобы выяснить это, ей не хотелось. Конечно, в этой Вселенной она могла находиться там дольше, и чувствовала себя сильнее. Чувство власти пьянило девушку, и было подобно червоточине. Катарина прогоняла его не в первый раз, всерьез задумываясь над своим поведением.

Влияние энергии было неизбежным, и она не должна этого забывать. Странным казалось и то, что они с Линой являлись единственными в роду обладательницами иммунитета к «параллельной». Их способности сильно отличались от тех, которыми были наделены остальные.

Восстановившись и почувствовав прилив сил, Катарина забрала в комнату остатки отвара, и вновь погрузилась в воспоминания дома.

Лина в пышном, красном платье, расшитым лепестками роз, устроила прием. В этот вечер она впервые ощутила живой организм дома, в котором жила две недели. Испугавшись, девушка выпроводила возмущенных ее сумасбродным поведением гостей.

Она непрестанно открывала в себе и в доме невиданные возможности. Жизнь лилась, как вино, через край. Не обремененная невзгодами, бедностью, чувствами, Лина порхала бабочкой, пребывая в вечном лете. Дом не сводил ее с ума, она не проявляла агрессию. Лина была с ним на равных. Но однажды привела в него мужчину.

Катарина сразу его узнала. Он был моложе, красивее. Лина не замечала, как он смотрит, как рыщет глазами. Она рассказывала ему обо всем, не замолкая: о предках, об истории семьи, и даже открыла главный секрет – существование «параллельной». В его глазах, зеленых омутах смерти, ярче полуденного солнца горели огни: уже тогда он был одержим идеей власти. Однако изредка в них мелькало что-то еще: ласковое, доброе, нежное. Так он смотрел на нее.

Катарина курсировала по комнате. Остановившись, она пристально посмотрела на людей, утопавших в поцелуях на бархатном диване. Руки у нее затряслись, виски сдавило, поток энергии ударил сильнее, и она вынырнула из воспоминаний, чтобы глотнуть отвара.

Он любил Лину. По-настоящему. Что же произошло? Девушка вернулась в воспоминания.

Лина прогоняла его, бросаясь сильнейшими заклинаниями. Стены дома пошли трещинами, полы обваливались. Катарина мотнула назад. Лина узнала о его планах. Они были в доме у колдуна. Современный коттедж находился на возвышении. Катарина судорожно оглянулась, рассмотрела дом с высоты, и поняла, что это совсем рядом – в Фибурге. Габриэль сейчас там.

Она хотела выйти из воспоминаний, но они не отпускали, проигрывая сцену расставания. А после показали ей Лину, рыдавшую дни напролет, и колдуна, сновавшего, будто тень, у нее под окнами, с разрывавшимся на куски сердцем. Он пытался ее вернуть, и отступил лишь тогда, когда она вышла замуж и родила первенца. Муж поначалу не казался ему преградой, и если бы Лина не покрывала его магической защитой, он давно бы лишил мужчину головы.

Катарина вдруг вспомнила Романа, без усилий покорившего ее сердце, и дом перенес девушку в другое место. Оно было унылым, потрескавшимся, но не таким убогим, как сейчас. «Наверное, все изменилось, после его смерти. Да и кому понравится, что тебя хотят уничтожить и создают годами противоядие?» – думала она о попытках Стива уничтожить переход.

Роман сидел на кровати и гладил пальцами их свадебную фотографию. Стив вошел в комнату и присел на край.

– Когда ты расскажешь ей, сын? – повесил он нос. – Невозможно разрываться всю жизнь на два мира. Дети появятся, что будешь делать?

– Мы уже говорили об этом. Она никогда меня не поймет. В лучшем случае, я буду для нее сумасшедшим, – отложил он фотографию.

– Любит – поймет! – настаивал отец.

– Это лишь мечты. В реальной жизни все сложнее. Колдун не дает передышки. Я подумываю уехать и увезти ее, пока он не угомонится. Хотя бы на время, – говорил он устало.