Наследство Катарины. Книга 3. Часть 2. Волчья стая

Она наслаждалась ощущением целостности и сытости. Стены вновь пели от радости, дом выглядел богато, трещины залатались, свежая краска засияла на солнце. В холле появилась картина сражения, на которой красовался всесильный и беспощадный Ленц ровно до того момента, пока не упал на колени. Дом щадил его чувства, как и сама Катарина. Они сидели в «бархатном» зале, ожидая, когда остальные подтянутся. Произошедшее необходимо было обсудить и составить план действий. Друзья обожали выверять каждый шаг, учитывая последствия, а ей, наоборот, нравилось действовать спонтанно. По крайней мере, ещё ни разу метод не подводил. Она украдкой взглянула на него, опустившего голову. Заострённый, как и у отца, нос, неестественно выделялся на общем фоне. Несколько седых волосков пролегли в густой, чёрной, как у матери, шевелюре. Пересела поближе и легонько коснулась руки.

— Ты был таким смелым. Я горжусь тобой! — он затравленно поднял глаза, под которыми пролегли тени.

— Если бы не Мун, ты бы умерла, — глухо отзывался, терзаясь чувством вины.

— Его позвал ты. Я не ошиблась, назначив тебя приемником. Не смей винить себя! — разгорячилась она, а он быстро обнял в ответ.

— Думал, что тебе конец! Больше никогда так не делай! — прошептал, и слова утонули в её волосах. Она слегка отстранилась, вглядываясь в юное, полюбившееся лицо.

— Хорошо. Но ты должен быть готов к этому. Связь с домом прямая дорожка к смерти, — запнулась. — Ты меня приятно удивил! Думаю, с учёбой покончено.

— Нет, я буду учиться, — твёрдо сказал он, вызвав у нее непроизвольную улыбку.

В зал вошли друзья. Они будто сговорились появиться вместе. Карен игриво подмигивала мужчинам и заходилась в басовитом смехе. Катарина пожелала, и на журнальном столике появился графин с вином и бокалы. Обстановка располагала. Мартин приземлился рядом и обвил руками, пододвигая поближе. Тепло передалось и согрело продрогшую душу. Он не сказал ни слова после сражения, и она боялась, что снова захочет расстаться. В прошлый раз они достигли черты с горяча. Но любимый молча переваривал ситуацию и не обременял истериками, за что она была крайне ему благодарна. После нескольких бокалов из бездонного графина, они окончательно расслабились. У Карен покраснело лицо, а рот не закрывался до тех пор, пока сознание не помутилось. Чему другие были даже рады, безмерная болтовня сводила с ума. Мартин поцеловал Катарину в щёку, оставив на ней мокрый след, и встал с дивана. Поджарое тело манило изгибами. Припомнилось, как шикарно оно на ней смотрится. Щёки покраснели, но этого никто не заметил. Каждый пребывал в своих собственных думках. Мартин нарушил долгожданную тишину.

— Николас нашёл второе кольцо, — подытожил он очевидное.

— Да. Шкатулка с кольцом была в его доме, — он приподнял рыжие брови. — Я видела это. Хотела отправиться туда сразу после Тара, но Николас нашёл его раньше.

— Как он подчинил себе дом? — проснулся Мун, глаза которого покраснели от усталости и алкоголя.

— С помощью перстня, конечно же. Он сильнее моего. Повезло, что Николас не знает о предании и не забрал его, — вздохнула она и вдруг вспомнила про Бинара.

Катарина тут же вскочила на ноги, но они подвели. Восстановление не произошло полностью, большая часть поступаемой энергии едва-едва сделала целостным дом. Мартин подоспел на помощь.

— Тебе нельзя так резко двигаться! — воскликнул он раздражённо.

— Бинар, — произнесла на выдохе. — Он убьёт себя.

У Ленца из рук выскользнул бокал и разбился. Стёкла утонули в полу, не оставив от него и следа.

— О чём ты говоришь? — растягивал Мартин слова.

И она рассказала о разговоре с волком. И как ни странно никто не обрадовался его грядущей смерти, даже наоборот. Проведённое с ним время заставило относиться к чужаку с почтением, и он стал чуточку ближе. Мартин всё ещё злился за похищение любимой, но то же тепло общался.

— Мы должны вернуться назад и предотвратить это, — сказала она, ожидая перекрёстный огонь из отрицаний. Однако его не последовало. Они лишь закивали в ответ.

— Он голоден и опасен. Не забывай об этом, — участливо начал Мун. — И…твой братец? Он может вернуться.

Молчание затянулось, тишина сдавила виски, слышно было тиканье часов на стене и скрип извилин в множестве головах.

— Я останусь здесь и прослежу за этим, — неожиданно вызвался Ленц. — Я же теперь приемник и имею полное право, — она хотела запротестовать, но передумала, глядя на умоляющее лицо. — Не переживай. Я позову на помощь, если что. Иди и спаси его.