Наследство колдуна

Симочка как-то странно поежилась, даже жилет уронила на диван, а потом воздела руку на манер боярыни Морозовой с картины Сурикова (небольшая копия с нее висела в кабинете Василия Васильевича, и Симочка, которая часто стирала с нее пыль, вволю, должно быть, ею налюбовалась!) и с мстительными интонациями провозгласила:

– От людей ничего не скроешь!

Мстительность Симочкина объяснялась очень просто. Еще с прошлых времен она не могла простить Ольге, что та, едва придя нянькою в этот дом, была немедленно прописана хозяевами, в то время как самой Симочке, служившей у них несколько лет, никто даже намека на такое предложение не делал, каких только интриг она не затевала ради этого, особенно в 1937 году, когда Василий Васильевич был арестован. А потом еще Ольга и замуж за овдовевшего хозяина вышла! Вот и теперь она, видимо, ранила домработницу в самое сердце, прописав «какую-то побродяжку с ребенком», которую «подобрала на улице» (цитаты из Симочкиного кухонного ворчания), и та не уставала сплетничать на эту тему с соседями. Возможно, кто-то из них и в самом деле видел ходящего во сне Сашу…

Вообще ничего страшного в лунатизме, с точки зрения Ольги, не было. Еще в детстве была у них в соседках такая девочка. Но ее родители ставили на ночь в дверях тазы с холодной водой и расстилали мокрые тряпки, чтобы дочка из их комнат никуда не могла выйти. Девочка наступала на мокрое, просыпалась, возвращалась в кровать, да так постепенно и перестала бродить во сне.

Надо посоветовать Тамаре это сделать. Может быть, она не знает, как вылечить сына? А что, если даже не подозревает о его ночных хождениях?! Придется поговорить с ней.

А вдруг Симочка врет? С нее станется! Нет, лучше не говорить Тамаре, а сначала самой за Сашей последить.

– Еще и Женьку вашу заразит такой дурью. У нее странностей прибавилось, что, разве не заметили? – долетел до Ольги злорадный голос Симочки. – Она ведь тоже стала по ночам шастать!

– Ага, конечно, – усмехнулась Ольга. – Шастать, главное! Женя рядом со мной спит, неужто я бы не услышала, как она встает и уходит? И вообще что-то я не пойму, у вас других забот нету, что ли, кроме как сказки мне рассказывать?

– Ой! – всплеснула руками Симочка. – Забыла начисто! Начисто ведь забыла! Там новый командировочный ждет, внизу-то. Пошла про него сказать, да вы меня заговорили!

Ольга только головой покачала – значит, это она заговорила Симочку?! – и быстро вышла.

– Прибрать тут, что ли, или так оставить? – спросила вслед Симочка.

– Оставьте, я не закончила! – крикнула Ольга, торопливо спускаясь.

Командировочные в их доме сменяли друг друга беспрестанно. На другой же день после того, как Ольга поселила Тамару и Сашу, участковый привел двоих приезжих из Арзамаса и показал строгое распоряжение райсовета: без разговоров предоставить им помещение. Мужчины эти оказались какие-то угрюмые, на вид неприятные, и, когда через три дня они съехали, Симочка недосчиталась на кухне ложек и вилок. Питались постояльцы в служебной столовой, на кухне только чай утром пили, однако ухитрились ведь… Исчезло также постельное белье, на котором они спали. И вообще в большой комнате на первом этаже, которую Василий Васильевич называл гостиной (Ольге очень нравилось это слово!), а Симочка именовала не иначе как «зало», командировочные устроили жуткий сарай.

Ольга пожаловалась участковому, а тот рассудительно ответил:

– Так ведь приглядывать за своим добром надо, хозяюшка. Человек – существо вороватое, просто беда! Ну никак не уходят из него пережитки старорежимного прошлого! А вы уроки-то извлекайте, извлекайте из своего горького опыта, потому что я к вам теперь по разнарядке постоянно буду народ приводить.

– По какой еще разнарядке? – возмутилась Ольга.

– А вот по такой! – внушительно ответил участковый. – Война идет, может, слыхали? Все дома в городе распределены, строго учтена вся жилплощадь. Эвакуированных тоже надо куда-то расселять! Ну и командировочных, конечно.

– У меня уже есть жильцы, – быстро сказала Ольга. – Женщина с ребенком. Я их сама пригласила.

– Похвально, – кивнул участковый. – Однако это не снимает с вас обязанности поселить у себя еще одну семью. Конечно, это все временно, пока война не кончится. Но пока еще можно выбирать: или семью на постоянное жилье, или командировочных на временное, однако по первому спросу.

Ольга поразмыслила и решила выбрать наименьшее зло. Еще неизвестно, что там за семья окажется. Вдруг люди совершенно невозможные? И если их пропишут, то выписать потом будет непросто. Одно дело Тамара с Сашкой, которые с первой минуты почему-то стали для нее родными, и другое дело – невесть кто!

– Пускай уж лучше командировочные, – решительно сказала Ольга. – Только я для них отдельный ход оборудую.

– Разумная вы гражданочка, – сказал участковый, одобрительно оглядывая Ольгу, причем почему-то смотрел по большей части на грудь и бедра, словно разум у этой «гражданочки», в его понимании, помещался именно там.

Ольга зыркнула неприветливо, попрощалась холодно, и участковый наконец ушел, не то пообещав, не то пригрозив напоследок: