Наследство Лэндоверов

— Вы испытали, должно быть, сильное потрясение.

— А вот еще кое-кто, с кем вы знакомы.

Подошел Яго. Он значительно вырос с тех пор, как мы виделись в последний раз. Мне никогда не приходилось видеть более красивого мужчину. Он был высокий, скорее худощавый, с походкой несколько разболтанной. Нельзя сказать, впрочем, что его черты отличались совершенством. Губы у него были полные и чувственные — казалось, они умели только улыбаться, а глаза с тяжелыми темными веками так и сияли, будто созерцание мира забавляло его; густые темные волосы напоминали волосы Поля. Братья вообще были очень похожи и в то же время резко отличались друг от друга. Поль выглядел даже слишком серьезным, а Яго, наоборот, абсолютно беззаботным. Он производил впечатление человека, полностью отдающегося радостям жизни.

— Вы Яго, — сказала я.

— А вы Кэролайн, — откликнулся он.

Отбросив правила хорошего тона, он крепко обнял меня.

— Какой восхитительный… я хотел было сказать сюрприз… но слухи о вашем приезде уже дошли до нас… поэтому я лучше скажу: как я рад увидеться с вами, Кэролайн. Можете себе представить, с каким волнением я ждал нашей встречи. Добро пожаловать в Корнуолл! А вы повзрослели. — Он взглянул на мою прическу и поднял брови. — Но остались той же зеленоглазой сиреной. Я бы не перенес, если бы вы изменились.

— Значит, все уже встречались, — улыбнулась Гвенни. — Даже я однажды виделась с мисс Кэролайн. Помните? В том трактире, где мы остановились с папой. Вы вошли вдвоем и попытались сбить нас с толку. Вы говорили, что дом ужасный… на грани полного разрушения.

— Нам не хотелось скрывать от вас правду, дорогая Гвенни, — заявил Яго.

— Вы задумали тогда какую-то проделку… Как обычно.

— Что за день это был, — стал вспоминать Яго. — Мы встретились на болотах. С лошадью Кэролайн случилась беда, и нам пришлось обратиться к кузнецу… Конечно, в ближайшее время основной темой наших разговоров будут воспоминания.

— А для меня очевидно, — заметила я, — что жизнь вас вполне удовлетворяет.

— Не находить в жизни радости — большая ошибка, — парировал он.

— Не всегда легко радоваться тому, что не радует, — вставил Поль.

— Все зависит от подхода, — уточнил Яго.

— А по-моему, твое суждение слишком поверхностно, — заявил Поль.

— Не пойти ли нам обедать? — предложила Гвенни.

Она взяла меня под руку.

— Я ведь вам объяснила, — сказала она доверительным шепотом, — что сегодня у нас все совершенно неофициально. Никого, кроме своих. Время от времени, однако, мы устраиваем приемы по всем правилам. Мне нравится возвращаться к старым временам, воскрешать былую славу Лэндоверов. Полю и Яго это тоже по душе.

— Да, я целиком и полностью стою за славу Лэндоверов, как вы говорите, любезная невестка моей души, — шутливо поддержал ее Яго.

— Сегодня мы не будем обедать в столовой, — продолжала Гвенни. — Там мы были бы слишком далеко друг от друга. Мы пользуемся ею, когда у нас гости, а обычно обедаем в небольшой, примыкающей к ней комнате.

— Но сегодня у нас как раз самые дорогие гости, — запротестовал Яго.

— Я хочу сказать, что мы ближайшие соседи, — оправдывалась Гвенни.

— И это нам очень приятно, — вставила кузина Мэри.

— Конечно, мы даем и большие званые обеды, — объяснила Гвенни. — Иногда народу бывает столько, что мы пользуемся старым пиршественным залом. Приходится ведь держаться на должном уровне, не правда ли? Согласитесь, нам не следует забывать о своем положении в Дьючи.

Я посмотрела на Поля. Он раздраженно кусал губы.

Яго, казалось, забавлялся.

Гвенни провела нас через столовую в комнату меньших размеров, и я поняла, что она имела в виду. За большим столом мы затерялись бы, там трудно было бы поддерживать разговор. Столовая была великолепная: с высоким потолком и гобеленами на стенах, а вторая комната показалась мне по-своему очаровательной и необыкновенно уютной. Единственное небольшое окно выходило во двор. Стол был накрыт на пять персон, в центре стоял канделябр, но свечи не были еще зажжены. На потолке было изображено царство Нептуна в нежных пастельных тонах.

— Какая прелестная комната, — воскликнула я.

— Вы прекрасно ее восстановили, — отметила кузина Мэри.

— Да, потолок обошелся мне в немалую сумму, — сообщила Гвенни. — Там нельзя было ничего разобрать. Эта комната, как и все остальное, была страшно запущена. Я выписала сюда художника, ему пришлось сначала расчистить, а потом восстановить живопись. Можете мне поверить, этот дом влетел в хорошую монету.

— Милая Гвенни! — пробормотал Яго. — Она была так щедра со своими монетами. Я лично никогда не интересовался тем, хорошие они или нет. Для меня любые достаточно хороши.

— Ему нравится дразнить меня, — конфиденциально объяснила мне Гвенни.

— Милейшая Гвенни, — продолжал Яго. — Никто другой не мог бы так гордиться этим старым домом. Она гораздо больше Лэндовер, чем мы с Полем. Разве я не прав, дражайшая невестка?

— Когда женщина выходит замуж, семья ее мужа становится ее семьей! — сентенциозно провозгласила Гвен-ни.

— Звучит, как в молитвеннике, — сказал Яго, — но я знаю нашу разумницу и готов поклясться, что она придумала это сама.