Наследство любимой тещи

– А наследница! Детей у него не было, жены и родителей тоже, а вот сестра была. От нее нужно было избавиться, а то она ушлая бабенка, начала бы к моему богатству подбираться. Знаю я таких.

– Что Женю Никитину устранили – это понятно. Но насчет того, что у Никитина не было жены, тут вы ошиблись.

– Ну, когда-то была у него жена, все та же тещенька моя Нинка Одинцова, так я своими руками Никитина вдовцом сделал. Он меня еще поблагодарить должен.

– После Нины он женился еще раз.

– Это когда же он успел?

Януш выглядел озадаченным.

– Только из тюрьмы вышел и уже женился? Или он еще в тюрьме бабу себе подыскал? Да нет, у меня стукачи на той зоне имелись. Они для меня за Никитиным приглядывали. Если бы Дима женился, то мне бы сообщили.

– Женился он уже после освобождения.

– Что же, дело такое, Дима всегда бабам нравился. У меня тоже проблем с любовью бабской нет, только не нужна мне их любовь. На что она мне? А Дима к бабам ласковый всегда был. Значит, охмурил какую-то кралю? Надо же, чуть было все дело мне не запорол. Впрочем, теперь это уже не важно, хотя и обидно.

– Это все ваши жертвы? Или был кто-то еще?

– На примете много кого держал. Не успел просто. Да вот хотя бы взять, возле приемных родителей Иркиных я тоже крутился какое-то время. Собаку свою Томаса, рыжего бездельника, для сближения с ними не пожалел. Думал, что приду к ним, вроде как хозяин найденной ими собаки, да перехитрили они меня. Уехали прежде, чем я к ним в гости добрался. Добрые люди мне сказали, что в Таиланд эти граждане лететь собрались. Ну, а туда, в Таиланд, мне за ними не полететь было. Ничего, я терпеливый, подождал бы, пока вернутся. Никуда бы они от меня не делись. Томаса вот только жалко.

– Томас? Это ваш пес?

– Да, рыжий разбойник.

И впервые с самого начала разговора в голосе Януша проскользнули человеческие нотки, даже что-то похожее ни нежность.

– Никогда у меня собаки не было, – произнес Януш совсем другим голосом. – Я этого Томаса в приюте и брать-то не хотел. Но эта дура из приюта буквально навязала мне собаку. Увидела, что у меня полпальца нет, и давай причитать, что у нее собака есть, у которой такая же травма лапы. Ну, где там у Томаса лапа без пальца, я не увидел, по-моему, отлично его врачи заштопали. Но пес он оказался славный. Я с людьми легко расстаюсь, а вот Томаса когда оставил, так что-то вот тут затрещало.

И Януш указал на левую сторону груди, где у всех нормальных людей располагается сердце, ну, а у него, видимо, был кусок деревяшки.

Что касается супружеской четы Скрябиных, то им здорово повезло, тут уж сказать нечего. А то выпили бы капелек, как все остальные, и были бы сейчас в морге или в реанимации.

А у следователя был наготове уже следующий вопрос:

– Мы сейчас с вами говорили лишь о той части наследников владения на Озерной, десять, которая шла по линии Нины Одинцовой. Но ведь были еще дети Аристарха Кулагина. И они тоже наследники имущества.

– Четверо у него детей было, – кивнул головой Януш. – Две дочери, двое сыновей.

– Сыновья тоже с вашей помощью скончались?

– Нет, их водка доконала. А дочки у меня, да, на примете имелись. Ирка и Надька. Скрывать не стану, подумывал я о них. Но очень уж мизерная их доля была от общей добычи, даже не был я уверен, что стоит с ними мараться. Про то, где может находиться шкатулка, они все равно ничего не знали. Я узнавал. Они не меньше моего хотели до шкатулки добраться, но не знали, как это сделать. Я Ирку – одну из дочек старого Кулагина – специально как-то разговорил, она мне всю их историю и выложила. Ничего из семейной саги не утаила. И такая в ней ненависть к хапуге-мачехе брызгала, что я сразу поверил, шкатулка точно у Нинки, но сестры не представляют, как к мачехе подобраться. Ну, раз так, то они мне были без интереса. А убивать двух сестер из-за крохотной доли… как-то мне западло даже было. И к тому же Ирка благое дело делает, Томас только благодаря ей жив остался. Ну, и еще врачи, конечно, помогли. Но если бы Ирка собаку в больницу не отвезла, то никто бы ему не помог. А так выкарабкался… псина такая!

И снова в голосе Януша появилось что-то похожее на человечность. Поживи он с Томасом под одной крышей подольше, глядишь, мог бы из него получиться вполне приемлемый член общества. А уж если бы с самого детства была бы у человека собака, так, глядишь, и никакого Януша – матерого уголовника с напрочь съехавшей крышей – не было бы и вовсе.

– Так что же вы столько людей ради какой-то шкатулки положили?

– Кабы люди они были, – с неожиданной горечью и тоской произнес Януш. – А то ведь так… шваль! Даже руки о них противно было пачкать.

– Лично мне все ясно, – произнес Заозерский, который вел первичное дознание и сейчас выглядел изрядно измотанным выслушанными признаниями преступника. – Вина задержанного совершенно очевидна, раскаянием тут и не пахнет, уводите его.