Наследство мага

Мальчик послушно погрузился в воду. Ему пришлось сделать так несколько раз, пока Балора не осталась довольной. Она вытащила откуда-то прямо из стены деревянную решетку и велела ему встать на нее. Она долго оттирала его жесткой мочалкой, потом велела вновь окунуться. Так повторилось еще два раза; всякий раз Балора брала новое мыло с другим запахом. После этого она тщательно намылила его уже голыми руками, очень долго намыливая ему между ногами. Потом она оставила его на решетке, повернула какие-то ручки, вода из ванны стала уходить, а из небольшой трубки на стене пошла горячая вода. Балора несколько раз окатила его из ковша, а затем начала намыливать ему голову. Еще минут десять — и она вытерла его пушистым полотенцем и накинула ему на плечи другое.

— Пойдем!

Мальчик послушно пошел за ней. Большое полотенце, в которое он закутался, тащилось по полу. Пройдя длинный коридор с дверьми по обе стороны, они вошли в полутемную комнату, освещенную только лампой на столе. Волшебник просто кивнул головой и женщина молча вышла. Его взгляд продолжал пугать мальчика.

— Вот теперь ты похож на человека, — без каких-либо чувств в голосе произнес волшебник. — Да, тебе нужно привыкать…

С этими непонятными словами он положил правую ладонь себе на лоб и, с видимым усилием провел рукой вниз по лицу. Рука убрала и изменила черты его лица: теперь вместо юноши перед мальчиком стоял немолодой мужчина. Его глаза, спокойные, холодные, мудрые, остановились на мальчике. Теперь мальчик понял, что пугало его раньше: взгляд не соответствовал кажущемуся возрасту. Сейчас маг уже не выглядел ужасным.

— Когда мы входим в полную силу, мы начинаем казаться молодыми на людях. Видя нас нестареющими, простые люди больше уважают и боятся нас. Но ты, скорее всего, будешь мне служить, поэтому тебе можно знать это все.

— Хозяин… — заикаясь начал мальчик.

— Зови меня Мастер-Лорд, — перебил его волшебник. — И обращайся ко мне, как к равному. Нам предстоит много разговаривать, а я не люблю тратить время на пустые церемонии.

Мастер-Лорд! Мальчик знал, что означает этот титул. Перед ним стоял главный волшебник города и округи.

— Мастер-Лорд, ты сказал, что я буду твоим слугой…

— Ты можешь отказаться, — опять перебил его волшебник.

— Как я могу отказаться? Ты же меня купил!

— И освободил.

— Но почему?

— Мне не нравится иметь дело с рабами, работающими под страхом наказания. Мне нравятся свободные люди, которые работают с удовольствием за хорошую плату. На них чаще можно положиться. Ты свободен и можешь уйти, когда захочешь… Но, я думаю, тебе некуда идти. Да?

— Да, Мастер-Лорд.

— Вот и хорошо. А теперь…

Договорить ему не дала вошедшая Менса.

— Вот эта дрянь, — она кинула сверток на стол прямо перед волшебником. — Ботинки стоят у входа. Пожалел ты денег на нормальную одежду, что ли?

— Одежда, которую ты называешь нормальной, понадобится ему позднее. Я знаю что делаю. Одевайся, — он потянул полотенце с мальчика.

Его пальцы на какой-то миг скользнули по ожогу. Мальчик послушно развернул сверток и ахнул: там были не только штаны и рубашка, нет, он с восторгом увидел носки, трусы, майку — то, что раньше он видел не просто на свободных, но на тех, кто казался ему знатнейшими и богатейшими. С каким-то благоговением он натянул нижнее белье, надел рубаху и штаны — все совершенно новое! — и закончил носками.

— Вот и хорошо, — подытожил Мастер-Лорд. — А как тебя звать?

— Никак.

С волшебника слетело его спокойствие и невозмутимость, Менса тихонько ахнула.

— Как это — «никак»? — растерянно спросил волшебник. — Ведь тебя как-то называли родители?

— Я не знаю своих родителей. Я всегда был рабом.

— А как же к тебе обращались?

— Мне кричали: «Эй, ты» или называли просто мальчишкой. Одна хозяйка звала меня «Лайка», я хотел всегда так называться, просто потому, что у меня не было никакого имени, но другие рабы сказали, что это не имя, а собачья кличка.

Мастер-Лорд вздохнул.

— Тогда я назову тебя Шарбоин, сокращенно — Шарби. Согласен?

— Это хорошее имя, — осторожно ответил мальчик, — но мне все равно…

— Когда ты родился, ты, конечно же, не знаешь, хотя тебе на вид, с учетом постоянного недоедания и тяжелой жизни, лет десять.

— Может быть. Я не знаю.

— А чем ты занимался? — спросила его Менса.

— Работал.

— Например?

— Последний хозяин варил джемы. Я целыми днями сидел в подвале и резал яблоки или выдавливал косточки из вишен. Это была хорошая работа: я всегда был сыт.

— А та, которая обзывала тебя собачьей кличкой?

— Она не только меня так называла — всех. Она купила десять детей; мы несколько дней сажали маленькие луковички на большом поле. Когда мы все закончили, она опять продала нас.

— А в домах прислуживал?

— Нет, никогда.

— Сейчас мы поговорим, а потом Менса покажет тебе мой дом. Поживешь немного, привыкнешь, отдохнешь… Или тебе с Балорой интереснее будет? Правда, я думаю, что она доведет тебя только до своей постели.

— Он же совсем маленький! — запротестовала Менса. — Она, по-твоему, что, уже не только мимо мужчины пройти не может, но и мимо ребенка?

— Похоже, да.

— Чем она с тобой занималась, Шарби?