Наследство одной ведьмы

Хотя нет — бойница слишком узкая и слишком высокая. Вероятно здесь была охотничья засада, на полянке делали солончак и стреляли отсюда вот лосей.

Я собрался уходить, и вдруг вспомнил, я же сюда не просто так зашел. Тогда я огляделся по сторонам — нет, мины здесь не было. Тут было иное…

Я вышел на улицу. Увидев меня, Василиса вышла из укрытия.

— Ну что, чисто?

— Относительно. Когда будешь открывать дверь, стой за стеной, дверь открывай резко…

Она сделала как я сказал. Из-под крыши сорвалось бревно и вылетело наружу. Достигло своего максимума, ушло назад качаясь на тросах.

— Ого, — прошептала Василиса.

Желая ее успокоить я притворно зевнул.

— Так просто, что даже скучно…

Полено было метра полтора длинной, в руку толщиной, заточенное со стороны обращенной к двери. Острие было оббито белым металлом.

— А это, если я не ошибаюсь серебро. Можешь взять в счет будущего сокровища. Только сразу предупреждаю — проба наверняка самоварная. Много не дадут…

— Если серебром тут оковывают оружие, то представляю, что там внутри… — проговорила Василиса и переступила порог.

* * *

И тут все началось.

В лесу сразу потемнело. У деревьев тут же выросло множество теней. Они становились все длинней, все четче, наконец отрывались от предмета, что их отбрасывал, вспучивались. Позли по земле, приминая траву. Сталкивались, соединялись воедино, расползались.

— Скорей в избу! — крикнула Василиса, и вбежала вовнутрь. Оттуда прокричала мне:

— Ну давай же! Сюда!

Я зашел вовнутрь, Василиса захлопнула за мной дверь, набросила засов.

В лесу поднялся вой — так воют волки когда зимней порой собираются в стаю, чтоб напасть, добыть себе пищу или умереть.

Так плачет над своим одиночеством осенний ветер, заблудившийся на пустырях и оврагах.

Так собака оплакивает смерть своего хозяина — когда тот еще жив не чувствует еще своей гибели.

В дверь что-то скреблось и стонало через щели:

— Пусти… Пусти нас…

— Свет! Нам нужен свет!

Она металась по комнате. Что-то мелькало за окнами делая, свет в избушке вовсе скудным.

Василиса взглянула в окно, вскрикнула, задернула шторы. Я в этом логики не видел — стало еще темней.

— Пойду, выйду, наверное…

— Не ходи, Франц?

— А что нам делать? Сидеть здесь да издохнуть с голоду?

Удержать она меня не смогла — да и если бы хотела, вряд ли бы у нее получилось.

Я вышел за дверь — действительно, тварей было много.

Еще раз осмотрелся по сторонам — отчего-то самобеглые тени меня не пугали. Выглядели они скверно и даже жутко, но умишка у них, очевидно, было не больше, чем у кочки.

Но тут были иные тени — корявые, невысокие, медлительные. Будь я человеком, через три таких бы я проскочил, штук семь бы раскидал кулаками. Но, к сожалению, не был я человеком, и было их тут не семь, не пять, а гораздо больше.

И все равно что-то не вязалось — старуха вроде бы нечисть не любила, а тут целая поляна.

— Ну что, — прокричал я им, — что ли здравствуйте…

Мне ответом было многоголосое шипение. Тени остановились, развернулись в мою сторону.

Они явно не знали что со мной делать. И это было обоюдно.

— Я не знаю, где вы прятались… — продолжил я, — но отчего бы не вернуться по домам?

— Не приказывай нам… — прошипело что-то у моих ног — не имеешшшшь такого права…

— Ну отчего я вам приказываю? Разве мы, призраки не заслуживаем того, чтоб быть свободными, чтоб распрямить силу показать свою волю!

— Мятежжжж… Нехорошшшшо… Ты не можешшшь нас отпустить. Ты не хоззззяин…

Многие тени двинулись ко мне — похоже, мой призыв освободиться и освободить поляну, попал не по адресу.

Но вдруг они замерли, пригнулись будто к прыжку, смотрели сквозь меня. Я подумал, что это подвох — отвернись я, они тут же бросились бы мне на спину.

— Хоззззяйка… — прошипело все то же создание.

— Хозяйка, — подхватили остальные.

Я аккуратно обернулся. За моей спиной стояла Василиса… Была она одета в уродливую шляпу, в плащ, в руках держала метлу…

— Хозяйка, хозяйка, пусти нас…

— Пускаю… — ответила Василиса.

Нечисть замерла остановилась и попятилась.

— Пускаю! — Крикнула она.

И тени двинулись вспять.

* * *

Когда исчезла последняя тень, когда тьма скрылась с неба, я все же спросил ее:

— Ну и скажи мне на милость, зачем ты так вырядилась?

— Я думала, думала… — она чуть не рыдала… — Я думала, что шапка — невидимка, а на метле я смогу отсюда улететь.

— Эй, как улететь? А я?…

— Ну у тебя так хорошо получалось с ними говорить, что я подумала — ты их отвлечешь, а я тем временем…

— Хороша подруга, ничего не скажешь…

Но отчего-то злобы я на нее не чувствовал — напряжение спало и мне хотелось хохотать: покойная старушка одевала эту шляпу, чтоб темечко не слишком пекло солнце, а этой метлой мели пол в избе. И ничего более.

В избушке мы нашли обещанный старушкин сундучок.

Он был совсем небольшим, размером не с слишком большой чемодан. На его крышке была приделана ручка, и нести его мог один человек.

Я обошел дом сверху до низу в поисках спрятанных сокровищ. Но таковых не было. Впрочем и с неспрятанными было негусто.