Наследство разрушительницы

– А если лететь?

Алекс достал телефон и сосредоточено защелкал клавишами.

– Ближайший самолет через два часа. Лететь сорок минут.

– Значит, через три часа я могут быть там?

Алекс кивнул.

– Можешь.

– Поехали, – Ада вскочила. – Ты подвезешь меня в аэропорт?

– Конечно!

Алекс поднял глаза на новую подругу и поразился произошедшей в ней перемене. Лицо Ады словно превратилось в маску. Черты заострились и погрубели, глаза смотрели зло и непримиримо.

«Это не государственный интерес, – подумал Алекс. – Здесь что-то очень личное. Все это очень странно. Что Ада имеет к этой женщине?»

Он оставил на столе купюру в двадцать шекелей и зашагал следом за Адой к машине.

7

Арина покосилась на часы. Без пяти одиннадцать. Значит, она спала часа три, не меньше. Отлично! За это время Игорь, наверняка добрался до Эйлата…

В больницу ее привезли на машине скорой помощи около семи утра. Врачи диагностировали легкий дистрибутивный шок и переохлаждение организма.

– Ничего страшного, милая, – по-русски сказал ей полный врач с круглой лысой головой и удивительно добрым выражением обрюзгшего лица. – Давление у вас, конечно, пониженное. Но сердечная деятельность почти не нарушена. Если обойдемся без простуды или, не дай Бог, воспаления легких, то выпишем вас завтра. Полежите, отдохните после таких переживаний. А мы вам пока капельницу поставим. Подпитаем вас витаминами. И понаблюдаем.

Врач пошел к выходу. У двери палаты остановился, вздохнул и добавил:

– Полиция вами интересуется. Просила возможность допросить. Но я пока буду держать их на расстоянии. Так что приходите в себя, а все разговоры перенесем на вторую половину дня. Договорились!

– Спасибо, доктор, – кивнула Арина.

Оставаться в больнице до второй половины дня она не собиралась. По плану, разработанному Игорем, действовать им предстояло быстро, чтобы не дать возможность иммиграционным службам разобраться, что к чему, и принять необходимые меры. Арина понимала, что должна подняться и начать искать пути выхода из больницы, но не могла заставить себя встать. Какая-то удивительная слабость вдруг сделала ватными руки и ноги. Она вытянулась на спине, глядя в потолок и повторяя про себя: «Сейчас! Сейчас я встану». Но продолжала лежать, потому что в голову вновь пришли мысли о переменах в ее жизни. Несколько дней назад она жила в собственном доме, окруженная секретарями, помощниками, охраной и прислугой, владела заводами, нефтяными месторождениями и даже портом и телеканалом. А сейчас лежит в больничной палате в казенном халате с завязками на спине, накрытая жидким байковым одеялом, и собирается через несколько часов навсегда похоронить возможность вернуть свое богатство.

Впервые эти мысли появилась у нее в Москве после того, как она вышла от нотариуса, где подписала передачу порта «Северный» Михаилу Семеновичу Иваненко. Ей вдруг стало страшно от того, что она сделала. Она же так сражалась за этот порт, легла под Козырина, отправила Иваненко на инвалидную коляску. Она уже считала вместе с аудиторами прибыль, которую порт будет приносить ежегодно. Неужели все это было зря?

Арина вздрогнула. Это были те самые мысли, о которых ее предупреждал Игорь, рассказывая о причинах своего почти недельного исчезновения из ее жизни.

«Ты не имеешь права от всего отказываться, – убеждал он, крепко держа плачущую Арину за плечи. – Это сейчас ты храбришься, говоришь, что тебе ничего не нужно, кроме меня рядом. А пройдет время, и ты пожалеешь. Обо всем этом, – Игорь обвел рукой обстановку роскошной спальни. – о своем „лимузине“, о миллионах на счетах, о власти, которую дают деньги».

«Мне не нужна власть, – рыдала Арина. – Зачем мне все это, – она мотнула головой в сторону огромного телеэкрана на стене, – если я одна. Если у меня не будет тебя. Неужели ты не понимаешь? Я люблю тебя. Я хочу, чтобы у нас была семья. Я хочу детей. От своего мужчины, а не от покорного, жалкого раба». «Это ты сейчас говоришь, а пройдет время…»

И все начиналось с начала. Нельзя сказать, что Арина не находила резона в словах Игоря. Она вовсе не была восторженной дурочкой, готовой уничтожить себя и перечеркнуть свою жизнь ради любимого мужчины. Она анализировала и взвешивала, прислушивалась к себе и приходила к выводу, что не может ни отпустить Игоря от себя, ни вытравить из своего сердца любовь к нему.

«А вдруг он разлюбит меня и уйдет к другой, – мелькала в голове убийственная мысль. – Или я ему просто надоем. Мужчины ведь так непостоянны. Им нужны новые ощущения, романы, знакомства, молодые женщины. А мне уже скоро тридцать».

Тогда она останется одна. И без любимого человека, и без всего того, что ее сейчас окружает. Арина вглядывалась в лицо Игоря, пытаясь найти в нем хоть какие-то признаки равнодушия или хотя бы усталости от нее. Но не находила, и вновь все сомнения в верности принимаемого решения рассеивались, как утренний туман.