Наследство разрушительницы

Туман дрогнул, заколебался, но продолжал обволакивать ее тело. Дрожащими руками Арина запахнула ворот платья; туман опустился и коснулся ее ног. Арина одернула задранный подол, туман опустился ниже. Арина билась у каменной стены пещеры, но сил сопротивляться зеленому туману оставалось все меньше. Она ощутила жар во всем теле и медленно опустилась на прохладную землю, прижавшись щекой к каменной стене саркофага. Последние клочья зеленого тумана коснулись ее пылающих щек. Арина хотела взмахнуть рукой еще раз, но едва смогла оторвать ладонь от земли.

И вдруг все прекратилось. Вокруг Арины опять была непроглядная тьма, в которой нельзя было рассмотреть ничего. Арина попыталась дотянуться рукой до крышки саркофага. Но что-то тяжелое и липкое толкнуло ее в грудь. Арина откинулась назад, к стене пещеры, ударилась затылком о камень и потеряла сознание.

22

Официант в красивом малиновом жилете расставил на столе чашки с кофе, высокие бокалы с соком, тарелки с пирожными и, мягко ступая начищенными ботинками, поспешно отошел от стола. Но не далеко. Остановился за каменной колонной, поглядывая на состоятельных гостей. Всем ли они довольны? Не захотят ли чего-нибудь еще?

Глеб придвинул к краю стола чашку с черным дымящимся напитком, достал из нее изящную ложечку, легко стукнул ею о край чашки и положил на блюдце. Света придвинула к себе тарелку с куском торта, облитого шоколадным сиропом, и продолжила разговор, прерванный появлением официанта.

– И она не сказала, куда идет?

Сидящий напротив нее Эдик Львов пригубил кофе из стоящей перед ним чашки, осторожно вернул ее на блюдце и поднял глаза на Свету.

– Я же тебе уже все объяснил. Мы расстались не самыми большими друзьями. И она в свои планы меня не посвящала.

– Понимаю. – Света кивнула. – А как она ушла?

– Что значит «как она ушла»? – рассердился Львов. – Ногами ушла. Открыла дверь и вышла. И все! Больше я ее не видел.

– А что вы не поделили?

Львов занервничал. Он бросил ложечку на блюдце, и она зазвенела. Официант мгновенно выглянул из-за колонны, пытаясь понять, что именно стало причиной недовольства гостя.

– Ничего мы не делили, – прошептал Львов. – Я предложил ей условия работы. Они ей не подошли. Она повернулась и вышла.

– Что за условия ты ей предложил, которые ей не подошли? – продолжила допрос Света.

На щеках Львова появились красные пятна. Рука, лежащая на столе, сжалась в кулак. Глеб понял, что пора вмешаться.

– Какие условия он ей предложил? – хохотнул мужчина. – Никаких условий он не предлагал. Ты что, не понимаешь, Светка? Эдик подкатил к твоей подруге. А та отвергла его ухаживания. Скажешь, не так, старый бабник?

Эта фраза Глеба разрядила обстановку. Кулак Львова разжался, и его ладонь вновь легла на скатерть. Он довольно улыбнулся и кивнул Глебу.

– Было маленько.

– Что значит «маленько»? – возмутилась Света. Но ее тон вызвал у мужчин только новые улыбки.

– Маленько – это значит, что я попытался прихватить ее за сиськи, – довольно усмехнулся Львов. – А она меня оттолкнула.

– Прихватить за сиськи, – повторила Света, презрительно глядя на смеющихся мужчин. – Мог бы в первую встречу и не хватать. Дал бы девушке освоиться с ситуацией.

– Так я дал, – Львов подмигнул Глебу. – Минут десять слушал ее хрень, как она хорошо печатает и говорит по-английски.

– С тобой все ясно, – вынесла приговор Света и тут же озвучила вдруг пришедшую ей в голову мысль: – Слушай, а ты ее не бил?

Львов сразу стал серьезным.

– Я женщин не бью, – проговорил он, и в его голосе прозвучала обида. – Ни одна баба в мире не может сказать, что получила от меня хотя бы пощечину. И зачем мне ее бить? Не хочешь – не надо. Найдем другую. Хотя красавица она, конечно, отменная.

– Оценил?! – спросил Глеб, и в его тоне почувствовалось такое вожделение, что Света вскинула голову и взглянула на мужа.

– Оценил, конечно! – вздохнул Львов. – Такое грех не оценить.

– Понравилась, значит? – прошипела Света. В ее голосе звучали и обида, что кого-то оценили выше нее, и раздражение на мужчин, чувствующих себя хозяевами в любой ситуации. «Эх, наша женская доля!», – подумала она.

– Понравилась, – откровенно кивнул Львов, не обратив внимания на перемену в голосе Светы.

– Вот я и задаю себе вопрос, – продолжила Света. – Если она тебе так понравилась. Но не далась, когда ты схватил ее за сиськи. То не изнасиловал ли ты ее?

Львов возмущенно откинулся на спинку кресла и открыл рот, чтобы ответить, но его опередил Глеб.

– Света! – Глеб даже пристукнул кулаком по столу. Легко, но тарелки с чашками звякнули, и официанту опять пришлось вылезать из-за колонны. – Что ты несешь?

Возмущение Львова отступило и сменилось обидой.

– Ну, знаешь… – Он покрутил головой и даже сделал вид, будто собирается выйти из-за стола. – За кого ты меня принимаешь? Сначала спрашивала, не ударил ли я ее. Теперь шьешь изнасилование. Потом о чем спросишь? Не убил ли я ее? Отвечаю сразу – не убил. И труп не спрятал. И не насиловал. За сиськи хватал. Это было. И поцеловать пытался. Но она вырвалась и убежала.