Наследство (СИ)

— Не знаю. Я не была у них в гостях.

Все-таки в голосе хозяйки дома прозвучала толика грусти, и Михаил попытался развить тему:

— Муж не отпустил?

— Нет, почему? Дело отнюдь не в нем. Евстафий никогда меня не ограничивал в передвижениях. Просто без приглашения как-то неудобно… Я один раз писала Маше, но они были в отъезде. А потом…наверно, времени не нашлось. Князь же занимает какую-то должность в посольстве. Или в великокняжеском суде? В общем, он человек очень занятой.

Видимо, в те оправдания, которые Екатерина придумывала для поведения сестры, не верилось и ей самой, потому что лицо ее погрустнело.

— Вы тяжело переживали разлуку? — спросил Михаил, не зная, как еще можно продолжить этот разговор, ставший вдруг неприятным для них обоих.

— Не особо, — призналась вдова. — Мы не были с ней близки. Но…все же спокойнее, когда рядом кто-то есть.

— А как же портрет? Я думал, его рисовали дома у Маш…княгини.

— Нет. То есть частично. Сначала художник нарисовал ее, потом приехал в особняк Евстафия дорисовывать меня. Так как портрет предназначался мне в дар, то после завершения работы, он остался здесь.

— У нее, значит, нет такого портрета?

— Нет. Это был подарок мне на свадьбу.

Михаил задумался. Интересная получается история! Это сколько же сестры не виделись лично? И по какой причине? Не могут же родные люди быть настолько безразличны к судьбе родственного человека, с которым они прожили под одной крышей более десяти лет? Делили вместе радости и горе? Если делили, конечно…

— Наверно, вы часто писали друг другу? — попытался сгладить ситуацию Михаил, но только усугубил ее, так Катерина тихо ответила:

— Ни одного письма.

Катя солгала. Письма были. Целых два. Состояли они из списка просьб, которые она должна была передать мужу. Но признаваться в подобном общении ей показалось еще более стыдным, чем выставить напоказ их с сестрой равнодушие друг к другу.

Михаил молчал, не зная, как закончить этот неприятный разговор. Мережская вдруг улыбнулась ему: тепло и немного смущенно.

— Всегда завидовала Лизе, что у нее есть такой брат, — призналась она шепотом.

— А вот и наши голубки! Все воркуете?

Пьяный Николай заглядывал в комнату, держась обеими руками за дверной косяк, дабы не упасть на пол.

— Эй, вы! Этот…юрист! Не боитесь загреметь в тюрьму вместе с ней? А ты жди, потаскушка, жди! Скоро за тобой явятся! Уж я-то знаю!

Он икнул и пошатнулся.

— Ну? Заделали уже наследничка, а? Учти, ведьма, в тюрьме рожать будешь!

Юноша зловеще захохотал и все-таки не удержался и свалился на пол в коридоре. Послышался топот женских ног, затем охи и ахи Аглаи, пытающейся поднять молодого хозяина.

Катя, красная от стыда, обиды и гнева, развернулась к собеседнику спиной.

— Доброй ночи.

Из комнаты она вышла таким стремительным шагом, что Михаил не успел даже попрощаться.

* * *

«Расплата грядет».

Записка лежала на подушке рядом с Катиной головой. Мережская взяла ее, повертела в руках, смяла и кинула на стол. Теперь понятно, почему этой ночью не было кошмара. Катя заметила, что если она находит листок с угрозой, то страшные видения ночью ее не посещают, если же ей приснился плохой сон, значит, скорее всего она получила или получит подобное устрашающее послание в другой день. Правило срабатывало не всегда, но часто. Однако подобная закономерность никак не давала ответа на вопрос, что происходит с Катей, кто шлет ей записки, и насколько это все опасно.

Ульяна появилась, когда Мережская уже почти оделась сама. Служанка помогла хозяйке умыться, собрала ей волосы, принесла поднос с завтраком, утренней почтой и неярким, но довольно дорогим букетом.

— Это что? — удивилась вдова, вертя в руках цветы.

Женщина мечтательно улыбнулась.

— Вам просили передать. Симпатичный такой юноша. Правда, не знаю, может это был посыльный?

Екатерина перебрала корреспонденцию и нашла среди газет, карточек и писем короткую записку.

«Проверяем алиби вашего пасынка. Если можете, изложите на бумаге, как бы вы охарактеризовали этого юношу. Искренне надеюсь, что капитан от вас отстанет. С искренним восхищением, Юрий Талькин.

П: Примите, пожалуйста, букет. Я специально подобрал, похожий на вас: скромный, и при этом очаровательный.»

Катя помимо воли улыбнулась. С одной стороны, она посчитала подобный подарок неуместным в сложившихся обстоятельствах, но с другой, ей было очень приятно осознавать, что есть человек, который не верит в ее виновность, и который готов ей сделать маленький подарок без задней мысли. Кате никогда не делали подарков. Родители покупали то, что сами считали нужным, Евстафий же просто давал деньги со словами: «Купи себе что-нибудь к празднику,» — и только однажды привез ей из поездки халат. А цветы ей вообще не дарили ни разу в жизни.

Настроение поднялось, злобное послание было забыто. День начинался не так плохо, как ожидала Екатерина. И это настраивало вдову на миролюбивый лад.

Пока она не прочла следующую записку.

Часть 5