Наследство Ушедших

Ещё два года назад сюда приехали купцы и, по договоренности с местными властями, принялись обустраивать будущую промежуточную базу. Бараки, навесы для материалов, склады и прочее. Подготовка замедлилась из-за последовавших событий, поэтому к настоящему времени часть прохудившихся построек снесли и на их месте поставили новые, того же назначения. Дедова сотня уже там.

Нас поселили вместе, в одном бараке. Под «нас» я подразумеваю дядю Деяна, Искрена и всех отроков. Судя по тому, что я слышал, каждому небольшому отряду охраны выделят под присмотр ватагу дорожников, то есть центрального руководства не предполагается. Не знаю, насколько это правильно. С одной стороны, мобильность и сразу понятно, кто за какой участок отвечает. С другой — хотелось бы при нужде позвать на помощь. Нет, понятно, что, имея пять боевых сотен, прочесывающих округу, шанс столкнуться с кем-то опасным крайне невелик, но сюрпризы случаются.

Вдобавок неясно, что за ватага. Вдруг там самоубийцы одни, которым отроков слушать самомнение не позволит.

— Может, их по лесу поводить? — заранее спросил я дядю. — Пальцем потыкать: это ожегень, если его голой рукой тронуть, кожа слезет; а это стрелок-трава, она шипами пуляет.

— Бесполезно, — цыкнул Деян. — Им в одно ухо влетит, в другое вылетит. Снадобий лечебных запаси побольше. Самая большая надежда на огневиков — они впереди пойдут и всё, что можно, прямо на месте сжигать будут.

— Большие деревья огонь не возьмёт.

— Значат, разрубят и в сторону оттащат. Тут не дураки сидят, придумают что-нибудь.

Руководство всем… Назовём его строительно-проходческим корпусом. Так вот, руководили им опытные люди, несмотря на масштаб, организовавшие работу с умом. Это уже сейчас видно, хотя подъехало в село тысячи полторы человек, остальных ещё ждут. Сколько всего участвует в стройке? Тысяч десять, я думаю. Люди ведь не только на дороге и в охране стоят, кто-то в каменоломнях, специально созданных, трудится, кто-то в карьерах песок добывает, грузит, перевозит. Проект очень большой, княжество в одиночку его бы не потянуло.

— Мы здесь надолго?

— Сегодня узнаем, — ответил дядя. — Сотник нас пока только в списки внес, к кому нас прикрепят, неизвестно. Если ватага уже прибыла, может, даже завтра в путь выйдем.

— Сотник?

— Старший в ближней охране.

То есть помимо дальней охраны, ближняя тоже объединена в сотни. Что ж, логично.

Забавно и поучительно наблюдать за взаимодействием различных социальных групп в Мшинском. У нас общество сословное и рамки довольно жесткие, перейти из одной страты в другую сложно. Нет, если сын пахаря захочет стать воином, он им станет, вот только поддержки рода лишится, что очень и очень тяжко по последствиям.

У людей мышление иное, оценка ситуации проходит по другим критериям. Да здесь, блин, всё другое, начиная с мелочей! Одежда. Подавляющее большинство ходит в домотканой, пошитой женщинами из своей семьи, то есть не слишком качественно. Есть мастерицы, шьющие по меркам, но их работа стоит дорого и живут они исключительно в городах. Запахи. Косметики мало, употребляют её редко, по особенным поводам. Моются реже, умыться с утра теплой водой — роскошь, доступная не каждому, потому что даже если с вечера поставить корчагу в печь, утром может кто-то успеть первым. Много физической работы на свежем воздухе, что тоже сказывается. Еда. Продукты натуральные и только те, что произрастают в данной местности. Специи, вино, сушеные фрукты привозят издалека и стоят они бешеных денег, то есть доступны исключительно богачам. Из сладкого — мёд и ягоды солнцевки, никакого шоколада. Справедливости ради скажу, что вкусы всё-таки разные благодаря усилиям и фантазии мастериц, умеющих изменять растения. Тем не менее, определенная однообразность пищи у низших слоев населения существует.

Очень тщательное внимание к слову. Мне, например, потребовалось сознательно перестроить восприятие, чтобы усвоить, что Молчун, то есть обращение по кличке от постороннего — норма и ни в коем случае не оскорбление, а за «Тишку» можно смело в глаз бить. Кровь проливать нельзя, за разбитый нос вполне могут сунуть нож в печень, и суд убийцу оправдает. Индивидуализм не поощряется, личность всегда и во всём обязана учитывать интересы общины. Например, перед отлучками мужчины у нас в роду приходят к деду и спрашивают — можно отъехать, нельзя? Насколько далеко и надолго? Были случаи, когда из-за запретов они теряли хорошую возможность заработать, но никто не роптал.