Наследство Валентины

– Значит, ты видишь меня во сне, лишь когда проклятая собачонка лижет тебя в нос. Да, мне следовало бы знать свое место.

– О нет. Не могу представить, что вы сидите у меня на груди.

Она посмотрела на его рот и, судорожно сглотнув, попросила:

– Пожалуйста, еще раз, Джеймс.

– Нет! – воскликнул он куда более свирепо, чем намеревался. – Пора обедать. Пойдем, миссис Кэтсдор наверняка что-нибудь уже успела приготовить.

Глава 15

Он чувствовал себя так, словно предстал перед трибуналом. Не хватало лишь завитых буклями белых париков и длинных острых носов. Любопытно, позволит ли Мэгги надеть на себя подобную штуку? Возможно, если она достаточно заинтересована в исходе дела.

Правда, Джеймс сидел не на скамье подсудимых, а на позолоченном стульчике, подаренном Дачесс, в собственной гостиной, с чашкой чая в руках. «Трибунал» в полном составе смотрел на него поверх чайных чашек. К маленьким сандвичам с огурцом и ломтикам лимонного кекса, тщательно разложенным миссис Кэтсдор на серебряном подносе, никто не притронулся. Он знал, что экономка приготовила их, желая произвести впечатление на Баджера, к которому относилась с благоговением. Известно ли Спирсу, что миссис Кэтсдор просто обожает Баджера и его поварское искусство здесь ни при чем?

Они по-прежнему не сводили глаз с Джеймса. Тот ощущал себя преступником.

– Ну же, хватит молчать, – бросил он наконец, когда ожидание стало нестерпимым. – Почему вы здесь собрались? Что я сотворил на этот раз?

Спирс поставил на стол чашку и откашлялся:

– Джеймс, мы приехали в Кендлторп, потому что подробно обсудили ситуацию и пришли к решению.

– Но сначала, надеюсь, объявили это решение Маркусу и Дачесс?

– Нет, мы хотим сказать вам первому, – покачал головой Баджер.

– И что же вы успели обсудить?

Мэгги расправила юбки из яркого изумрудно-зеленого атласа и отчетливо произнесла:

– Вы выросли прекрасным человеком, Джеймс. Именно так я сказала Джесси и при этом не покривила душой. Однако наступила пора взять себя в руки и совершить правильный поступок. Подобающий порядочному человеку.

– Правильный поступок?

– Да, Джеймс, – вмешался Самсон, один из участников «трибунала». – Дело касается вас, а не его милости или Дачесс. То есть оно затрагивает и их, но не в такой степени, как вас.

– Могу я все-таки узнать, что вы имеете в виду под правильным поступком?

Джеймс поднялся и направился к камину. Возможность беспрепятственно передвигаться по собственной гостиной давала ему иллюзорное чувство свободы. Он небрежно прислонился к каминной полке, скрестил руки на груди, что оказалось весьма нелегко, поскольку он все еще держал чашку.

– Ну же, Спирс, выкладывайте все начистоту.

– Прекрасно, Джеймс.

Спирс тоже встал, суровый, как судья, готовый объявить приговор. Сделав три размеренных шага, он повернулся к остальным. Даже Гаррику[4] на сцене Друри-Лейн[5] не удалась бы роль лучше.

– Мы считаем, что вы должны жениться на Джесси.

Джеймс воззрился на него. Он с самого начала предчувствовал, что они подразумевают под так называемым правильным поступком, но не мог с этим смириться. Теперь все сказано, все расставлено по местам. Джеймс не хотел, чтобы все произошло именно так... Нет... может... где-то в глубине души он понимал, но не желал задумываться. Да-да. Подобное просто не для него. По крайней мере он еще не готов жениться на ком бы то ни было.

Джеймс неловко переступил с ноги на ногу под внимательным взглядом «трибунала». Ничто не помогло. Пришлось оправдываться.

– По-моему, это не ваше дело, – заявил он. – Джесси не ваша родственница. И не имеет со мной ничего общего. Наверное, она ныла и жаловалась, что я ее обесчестил? Но это вовсе не так. Я вообще не имею к происшедшему никакого отношения. Я все объяснил отцу девушки, но он ничего не пожелал слушать и продолжал меня донимать. Джесси положила этому конец и сбежала. Значит, теперь она сменила песенку, не так ли? Теперь она хочет получить мое имя?

Мэгги, внимательно изучавшая свои ногти, медленно, очень медленно повернула на пальце обручальное кольцо.

– Это самая огромная глупость, которую я когда-либо слышала от вас, Джеймс. Джесси невинна... кроме того, она крайне беззащитна и уязвима. Одна, в чужой стране и до сих пор не знает, в чем ее счастье, хотя в последние три дня наши намеки стали куда более прозрачными. Она готова отдать свою жизнь за вас. И никакой песенки не меняла. Не думаю, что она вообще хочет быть вашей женой.

– Видите? Я был прав. Я ее совершенно не интересую.

– Как уже указала миссис Мэгги, – вмешался Баджер, – единственная причина нежелания Джесси выйти за вас кроется в том, что она свято убеждена, будто нисколько вам не нравится.

– Будь вы прокляты, назойливые болтуны, вечно сующие нос не в свои дела! Хотите правду? Я и впрямь редко обращаю на нее внимание. Можно пересчитать по пальцам все случаи, когда она мне нравилась хотя бы немного.

Спирс поднял руку, требуя тишины, и только потом произнес: