Насмешка фортуны

- Появились какие-то уроды в масках и с битами, как следует отделали людей Уидмора и освободили Кравцова.

- Что с деньгами?

Олег улыбнулся и легонько постучал ладонью по рюкзаку со спиной.

- Я успел их забрать. Пока разбирал сумку и перекладывал наличку, нашёл на дне поисковый маячок. Похоже Уидмор не собирался так просто нас отпускать.

- Да плевать. Теперь уже не важно, что он собирался, а что…

Телефон в кармане Татьяны завибрировал. Достав его, наёмница взглянула на дисплей. Увидев незнакомый номер, девушка нажала на сброс.

- Даже если Уидмор нас вычислит, мы к тому моменту будем уже далеко. Надо лишь напоследок решить одну проблему, - проговорила наёмница.

- Ты о Саймоне?

Татьяна кивнула, а затем нахмурилась. Телефон в кармане тихо пропищал. Ещё раз достав аппарат, девушка прочитала сообщение, пришедшее с последнего номера.

“Нам надо поговорить. Это очень важно. Джон.” – таков был текст послания.

Наёмница задумалась. С чего вдруг Гриффит, зная о предательстве, решил с ней поговорить? Или же Кравцов пока ничего ему не рассказал? И почему для связи использовал телефон, а не чат? Не успела Татьяна найти ответы на эти вопросы, как Джон ей снова перезвонил. Не особо веря, что услышит что-то важное, девушка ответила на звонок чисто из любопытства, рассудив, что хуже от этого уж точно не станет.

- Слушаю, - сказала она.

Между тем Олег направился в уборную, чтобы справить нужду и умыться. Когда Тихорецкий вернулся, его сестра по-прежнему разговаривала с Гриффитом. Точнее говорил Джон, а Татьяна лишь молча его слушала.

- Поняла, - только и сказала наёмница, нажала на сброс.

- О чём и с кем болтала? – полюбопытствовал Олег.

- Да так, ничего интересного, - отмахнулась наёмница.

Зайдя в туалет, Татьяна бросила свой телефон в унитаз и нажала на слив, затем ударом локтя разбила зеркало. На шум тут же прибежал Олег. Не успел Тихорецкий спросить что случилось, как Татьяна схватила самый большой осколок, резко подалась вперёд и вонзила его брату в шею. Олег дернулся, а его глаза расширились. Пошатнувшись, наёмник попытался вытащить осколок, однако Татьяна перехватила его руку и затолкала стекло ещё глубже. При этом девушка порезалась сама, но боли совсем не почувствовала. Получив смертельную рану, Олег что-то неразборчиво прохрипел и замертво рухнул к ногам сестры.

Не обращая внимания на окровавленную руку, наёмница перешагнула через тело брата и покинула уборную. Заскочив в спальню, девушка забрала из-под подушки пистолет. Сняв оружие с предохранителя, Татьяна отправилась в номер Саймона. Услышав стук, Сэндс открыл дверь секунд через десять и сразу же получил пулю в лоб. Услышав справа чей-то визг, наёмница повернула голову в сторону и увидела зашедшую на этаж горничную. Уронив инвентарь, испуганная девчонка тут же бросилась бежать. Татьяне ничего не стоило выстрелить ей в спину, но вместо этого она просто смотрела вслед убегающей горничной, пока та не выскочила на лестничную клетку. Зайдя в номер Саймона, наёмница проследовала к окну. Пошире раскрыв его, Татьяна забралась на подоконник и без малейших колебаний сделала шаг вперёд.

В шаге от пропасти

Лежащий на земле Томас вздрогнул, когда Владимир вонзил ему в шею иглу и ввёл в организм какую-то тёмно-синюю жидкость. Доктор задёргался в конвульсиях. На использовании “химии” настоял Джон, в то время как Владимир был уверен, что сможет разговорить Тенбриджа, используя лишь кулаки и ноги, но в итоге всё же пошёл на поводу у актаронца. Избитый до полусмерти человек сознается в чём угодно, лишь бы его перестали мучить. Другой вопрос, что признание, полученное под пытками, и дакейра ломанного не стоит. У каждого человека есть свой предел. Джону было нужно, чтобы Томас рассказал всю правду, а не оговорил себя. Потому актаронец и настоял на том, чтобы перед началом допроса вколоть доктору особое лекарство, развязывающее язык.