Насмешка

- Лиса, - фыркнул Ринг и окончательно исчез.

Гаэрд и Лиа дождались, когда шаги сурового брата стихнут, и мужчина распахнул объятья.

- Как же я тосковала, - прошептала лаисса, прижимаясь к его груди.

- Как я тосковал, - ответил Дальвейг и тихо выругался, потому что в коридоре вновь зазвучали шаги.

Дверь открылась, впуская прислугу с ведрами. Мужчина и девушка разошлись в разные стороны. Лиаль присела на кушетку, а Гаэрд взял в руки лютню и пробежался пальцами по струнам. Недовольно поморщившись, он отошел к окну, где присел на подоконник и занялся подтягиванием струн, проверяя их звучание.

Благородная лаисса не сводила с него взгляда, жадно всматриваясь в дорогие ее сердцу черты. Как же ей хотелось подойти к Гаэрду и провести тыльной стороной ладони по щеке, коснуться губами скулы, пропустить между пальцами рыжеватые пряди, потом прижаться к широкой груди возлюбленного и слушать размеренный стук его сердца.

- Гаэрд, - прошептала она почти беззвучно.

Но мужчина обернулся. Его взгляд потеплел, на губах появилась ласковая улыбка, и Лиаль показалось, словно ее коснулись его руки. Она на мгновение прикрыла глаза, а когда открыла, увидела, что Гаэрд отложил лютню и направляется к ней. Сейчас они были невидны прислуге, чем мужчина воспользовался. Он взял Лиаль за руки и потянул на себя, поднимая с кушетки и тут же заключая в объятья.

Благородная лаисса доверчиво взглянула в глаза цвета весенней зелени и забыла, что за стеной снует прислуга, что вскоре должен вернуться Ригнард, что где-то по дорогам Валимара скачет ее супруг, должно быть, разыскивающий свою жену. Забыла о Последователях Нечистого, о Халидуре, забыла обо всем. Сейчас весь ее мир сузился до одного единственного мужчины, равного которому она не знала и не желала знать.

- Я умру без тебя, - тихо произнесла она.

- Живи для меня, - ответил ей Гаэрд. – Дыши для меня.

- Моя грудь полнится лишь тобой, - прошептала Лиаль, глядя в глаза возлюбленного. – Ты мое дыхание, Гаэрд.

- Святые, - рвано вздохнул мужчина и склонился к лицу лаиссы, ловя ее уста в сладкий плен нежного поцелуя.

- Какой лакомый кусочек, - неожиданно ворвался в маленький мир двух влюбленных голос Ригнарда Магинбьорна.

- Ах, господин, экий вы охальник, - кокетливо хихикнул женский голосок в ответ вернувшемуся молодому лассу.

Гаэрд с сожалением выпустил Лиаль из объятий. Он вернулся к окну, вновь взявшись за лютню. Благородная лаисса тяжко вздохнула и села на кушетку, желая любимому брату небольшое несварение.

- Вот вы где, - весело произнес Ригн, входя в гостевую комнату. Он посмотрел на хмурую сестру, на Гаэрда, на чьем лице застыла маска невозмутимости, и усмехнулся, но ничего говорить не стал.

Он бросил сестре сверток и удалился в одну из умывален, крикнув:

- Ежели кое-кто не поспешит, то я займу большую купель.

- Не смей! – тут же подскочила Лиаль и метнулась в двери. – Ригн Магинбьорн, только попробуй сунуться в мою умывальню, и ты узнаешь всю силу моего гнева, клянусь тебе!

Гаэрд поднял голову, глядя вслед лаиссе, и негромко рассмеялся. Перепалки  брата и сестры неизменно забавляли его. Рассмеялся и Ригнард, когда сестрица вытолкала его взашей из своей умывальни, ворча и бранясь на «невозможного наглеца». Вскоре закрылись двери в обе умывальни, и Дальвейг снова усмехнулся, оставшись в одиночестве.

Ему пришлось ждать, когда оба Магинбьорна понежатся в горячей воде, отмоются и, наконец, освободят хотя бы одну купель. И если против того, чтобы Лиаль получила маленькую толику удовольствия, Гаэрд ничего не имел, то Ригн заслужил от него суровый взгляд и легкую затрещину. На что гордый ласс тут же высокомерно задрал нос и заявил:

- Хочешь поспевать за Магинбьорнами, тогда шевели ногами и мозгами.

После чего стремительно покинул покои, сбежав от карающей длани ласса Дальвейга. Но уже вскоре голова Ригнарда просунулась в двери, заискивающе улыбаясь:

- Друг мой, а я к тебе с великим даром.

Даром оказалась прислуга, пришедшая вычерпать грязную воду, и заполнить купель свежей. Гаэрд усмехнулся и поманил к себе Магинбьорна. Тот подошел, глядя плутоватым взором. Дальвейг обнял товарища за плечи и доверительно произнес:

- Знаешь, что я подумал, - Ригн вопросительно приподнял брови. – Когда ты будешь навещать нас с Лиаль, я буду подкидывать тебе в постель холодную и скользкую жабу вместо служанки для услады.

- За что? – округлил глаза Ригн.

- За наглость, - хохотнул Гаэрд, взлохматив влажные волосы друга.

- Тогда не видать тебе моей сестрицы, как своих ушей, - парировал Магинбьорн. – Живи со своей жабой, холодной и скользкой.

- Тогда жаба поселится в твоей постели в родовом замке, - пообещала Лиа, появляясь в дверях.

- Так-то, - развел руками Дальвейг, с ухмылкой глядя на возмущенного друга.

- Болотник и кикимора, - обозвал Гаэрда и Лиаль оскорбленный Магинбьорн. – Коли так любите жаб, то их подарю вам на свадьбу.