Насмешки судьбы (СИ)

      Ухмыляюсь своим мыслям, Клим подпрыгивает от неожиданности, неосознанно следую его примеру, он шугается еще больше и тут я, не выдержав, начинаю ржать. На все кладбище. Ночью. Не боясь, что кто-то нас услышит, потому что слышать некому. Умерли все. А те, кто мог нас схватить, уже давно бы это сделали еще у ворот.

      - Ты псих, - шипит Клим рядом и, дав мне подзатыльник, устремляется вперед.

      - Клим, - зову его отсмеявшись. Молчит. Надулся. - А ты знаешь, как на кладбище называется место, где сидит сторож?

      - Всю жизнь мечтал узнать, - язвит и ускоряет ход, увязая кроссовками в сугробах и матеря меня полу-шепотом.

      - А я знаю, - он оборачивается и смотрит на меня с недоверием, вскидывает бровь, как бы говоря "ну пиздани уже, а то лопнешь от нетерпения", - живой уголок! - чему радуюсь сам не понял, но его прифигевшая рожа выше всяких похвал.

      Проходим три метра.

      - Клим, осторожнее, девочку не толкни... - такое шоу началось! Он отскакивает в сторону, резко оборачивается, оглядывается по сторонам...

      - Справа, - помогаю ему, едва сдерживая очередной приступ истерики и кашля.

      Кидается влево, спотыкается о занесенный снегом венок, плюхается на задницу и ошалело шарит глазами по сторонам, ища, видимо, привидение.

      - Шу-у-у-т-ка, - примирительно поднимаю руки вверх, скорчив умилительно-безобидную мордашку. Не получилось, потому что на меня наставили ствол и пообещали убить.

      Никогда не думал, что в такую холодину, на спящем кладбище, посреди заваленных снегом могилок мне будет так неебически весело. И я-то понимаю, что это истерика, что страшно так, что дышать больно, легкие сдавило и выть хочется, а еще прижаться к спине Клима, закрыть глаза и поверить, что это сон, всего лишь сон, но сделать с этим ничего не могу. Также продолжаю стоять на месте, с поднятыми руками и безумно-глупой улыбкой, и ждать, когда его отпустит и мы сможем возобновить ход.

      - Чертов пацан, - сплевывает на землю, поднимается на ноги, отряхивая снег с одежды, и кажется сейчас до безобразия ранимым, даже юным, перепуганным до делов, но не показывающим себя настоящего. А мне узнать его хочется, чем он дышит, как живет, и также хочется бежать от него подальше, потому что засасывает, как в воронку, и выбраться становится все сложней... если это конечно еще возможно.

      - Не вспоминал бы ты чертей, услышат, - ухмыляюсь, и проходя мимо него, подмигнув, подножкой возвращаю его обратно в сугроб.

      - Пристрелю, падла, - сквозь улыбку рычит и, вскочив с земли, кидается за мной.

      Так мы и носимся, пока не извозившись в снегу и чуть не опрокинув пару памятников, вспоминаем, что мы не в парке гуляем и тут нас как бы быть не должно.

      Порой к нам в голову приходят самые бредовые мысли и не всегда представляется возможным дать им оценку или как-то охарактеризовать. Но когда это уже случилось, ты всерьез хватаешься за голову, подвывая от бессилия что-то исправить, а в голове один вопрос: "КАК?! Ну как я до этого додумался?". А ответа-то нет и никогда не будет. Виной тому обстоятельства в которых ты оказался, атмосфера или, быть может, настроение, мотив песни, не отпускающий с самого утра, собственная глупость... что угодно. И бесполезно искать виноватых или правых, факт уже совершен и с ним придется смирится.

      Именно поэтому, сейчас, стоя по колено в сугробе, возле могилы Марьи Ивановны, почившей в глубокой старости пару лет назад, делаю шаг к Климу, не думая, не анализируя, действуя лишь на эмоциях, которым пока не могу дать характеристику. Глядя в его блестящие азартом и недавним безумием глаза, подхожу совсем близко, не позволяя ему задуматься, а себе одуматься, тянусь к его губам, к нему всем своим существом и... целую. Впервые кого-то целую потому что хочу, потому что не важно, парень он или девушка, я этого ХОЧУ, хочу так сильно, что сердце замирает в груди и больно делается, стоит только выставить в ровный ряд все происходящее: меня, его, обстоятельства... мысли-мысли-мысли - все прочь.

      Прижавшись к его губам, нежным касанием согреваю их своими, скольжу кончиком языка по нижней губе, боясь открыть глаза, боясь быть отвергнутым... Более напористо проталкиваю язык ему в рот, не понимая, почему так сводит колени судорогой, почему дрожат пальцы, а вытащить их из карманов куртки сильнее моих сил... он отвечает, не перехватывая инициативу, ведя на равных, целует мои губы, ласкает язык, чувствую его слюну у себя во рту и это не отталкивает, наоборот, кажется чем-то необходимым, до безумия эротичным.

      Мы так и стоим, целуясь и не прикасаясь друг к другу. Ночь. Луна над головой. Зимняя стужа. Все это не важно. Никогда не верил, что от подобного мир может остановиться, да и сейчас не верю, потому что для меня он рухнул. Сразу слишком много всего в голове, чтобы думать, анализировать, не сейчас...