Насмешник

Каждого мальчишку по прибытии из его деревни просят нарисовать его путешествие в миссию. Многие оказываются неспособны вообще ничего изобразить; рисунки других не слишком отличаются от каракулей европейских детей, несколькими годами младше их. Тех же, кто проявляет видимые способности, учат владеть карандашом, мелками, пером и кистью; они рисуют абстрактные симметричные орнаменты, а спичкой, обмакнутой в тушь, — знаки фигур в движении. Может быть, все это общее место в «передовом» образовании. Не знаю. Для меня это было совершенно ново. Во времена моей юности на уроках рисования не было ничего подобного, мы начинали с копирования литографий с сельскими пейзажами и продвигались к рисованию «с натуры» натюрмортов. Здесь следующей ступенью была лепка из глины. Первым заданием мальчишкам всегда была лепка маски, которая «напугает его младшего братишку». Ему объясняют, что намного легче делать что-то уродливое, нежели красивое; что, образно говоря, живопись Фрэнсиса Бэкона — это лишь первый шаг к совершенству, и мальчишка из племени машона должен пойти дальше. Высшее достижение — это изваять что-то красивое, образы ангела или святого, Богоматери или Господа, перед которыми захочется молиться. Но прежде чем они перейдут к этому, их учат пользоваться стамеской и создавать орнамент, который бы нес в себе моральное или религиозное послание. Искусство — это катехизис и молитва в зримой форме. Здесь нет и намека на самовыражение или эстетическое чувство; на стремление отвечать запросам рынка или пробудить национальную гордость, работая не хуже белого человека.

Деревянных заготовок не хватает, и качество их не соответствует требованиям. Каждый сначала делает эскиз в глине, и лучшие скульпторы показывают, насколько они требовательны к себе, создавая множество вариантов, прежде чем взяться за резец.

Первой завершенной работой художественной школы стал главный вход в миссию. Бетонные стены были расписаны простым геометрическим орнаментом, выполненным охрой и умброй — красками, пигмент для которых дает эта земля. По обеим сторонам двери стоят увенчанные коронами фигуры Папы Римского и английской королевы; в обоих случаях это не попытка — неудавшаяся — передать портретное сходство, но конкретное воплощение африканской идеи величия; в них нет ничего комичного, напротив, они выглядят куда более царственно, нежели большинство современных европейских скульптурных портретов сих особ, созданных официальными (и простыми) ваятелями.

Створки двери покрыты резьбой, изображающей ценности и опасности африканской жизни. Путь прилежного ученика — труд на земле, преимущества учения, любовь и семья и, как высшая цель, священство; путь ленивого — азартные игры, пьянство, танцы, жрецы и магометанство.

В церкви, строительство которой близко к завершению, никакие работы не ведутся. В плане она, как заметил отец Грёбер, похожа на пару шорт. Два прямоугольных нефа, соприкасаясь одним углом, расходятся в стороны примерно на сорок пять градусов. Их оси пересекаются в месте главного престола, который находится в большом пятиугольном алтаре. Такая композиция представляет собой дальнейшее развитие крестообразного плана ради того, чтобы алтарь был хорошо виден как можно большему числу прихожан. На первых чертежах перекладины креста были опущены вниз, образуя подобие широкой стрелы [239]. Затем в треугольном пространстве между двумя нефами был построен придел Богоматери с алтарем в вершине, через который человек входит в церковь. Два боковых придела продолжают заднюю стену алтаря. Позади ризницы, которую еще (как я думаю) пристроят, будет главный шпиль.

Это сооружение спроектировано так, чтобы полностью соответствовать своему назначению, то есть отправлению обряда, и для тех, кто видит его изнутри. Потолок из традиционных травяных циновок, опирающийся на решетку из тонких балок, которые покрыты орнаментом в виде уголков, выполненным минеральными красками, скрывает грубый материал крыши и открытые параболические бетонные арки свода.

В настоящий момент самые значимые резные изображения украшают вход и сцены Крестного пути. Дверь, как в здании миссии, отделана панелями с фигурами и сценами из Ветхого и Нового Заветов, призванных проиллюстрировать религиозные догматы. Выбирает темы всегда отец Грёбер. Сцены Крестного пути, висящие на скобах на стене, обновлены со времени моего последнего приезда. Это самые грандиозные и удачные работы, выполненные в Сериме.

Назначение их, как всего остального, сугубо обрядовое. При взгляде на них мне припомнились такие же сцены в столь превозносимой капелле в Вансе, стену которой Матисс покрыл каракулями, подавляющими религиозное чувство вместо того, чтобы возбуждать его.