Насмешники. Дело тел

— Если чувствуешь — ты же понимаешь?

— Да.

— Фэб, я не хочу… Не хочу, чтобы кто-нибудь погиб.

— Не думаю, что кто-нибудь погибнет. На это они не пойдут, — беззвучный шепот, на грани слышимости. Если есть следящая система (вероятность, что она есть, с каждым днем всё выше), ей это нипочем. Но хотя бы из-за двери никто не услышит. И то ладно.

— На это не пойдут, да. А на другое — могут.

— Могут, — эхом, снова едва слышно. — Ит, тебе не страшно?

— Смеешься? Конечно, страшно. И больно. Но другого выхода я не вижу.

Фэб чуть отодвинулся, и с горечью посмотрел на Ита.

— Не представляю себе, как мы… как мы будем…

— Фэб, молчи! — взмолился Ит. — Молчи, ради Бога!!! И не проговорись никому, пожалуйста!.. Ты знаешь, я знаю… может быть, Ри знает. И это всё. Этого более чем достаточно.

— Скрипач тебя пришибет, — покачал головой Фэб. — Бедный ты мой, бедный…

— Не пришибет, — Ит снова закрыл глаза. — Он не идиот, в конце-то концов.

— Он сексуальный маньяк, — хмыкнул Фэб. — Он без Кира свихнется за три месяца.

— Ой, перестань, — поморщился Ит. — В твоем исполнении это звучит нелепо. Ко всему прочему феромоновые композиции и зонды никто не отменял. Справимся.

— А Берта?

— Не надо бить ниже пояса, — попросил Ит. — Хотя тут всё сложно.

— Ты умеешь усложнять, это да. Но в данном случае ты прав, — Фэб отвернулся. — Потому что живая Берта всяко лучше неживой или…

— Убивать они не будут. Они задумали кое-что интереснее. И я не вижу другого выхода… его просто нет, Фэб. Ты ведь понимаешь.

— Всё. К черту это всё. Иди сюда, — приказал Фэб. — Хорошо хоть не сейчас. Не в этом году.

— И не в следующем. И не через два года. И не через… аууууу, ну зачем так сразу-то… Фэб… ммм… зачем за волосы так сразу хватать, блин!.. Я ж никуда не денусь!..

— Кто тебя знает, а вдруг ты сейчас рванешь к своей писанине?

— Дома писанина валяется, на подоконнике, на кухне!.. Отпусти, кому говорю!.. Зачем мне тут, скажи на милость, писанина?

— Кто ж тебя, извращенца, знает, зачем, — проворчал Фэб. — Может, чтобы внести разнообразие в процесс.

— Сейчас я тебе внесу разнообразие в процесс, — пообещал Ит. — Положу на тебя блокнот, и прямо тут, с чувством, с толком, с расстановкой буду писать следующую главу.

— До или после? — прищурился Фэб.

— Вместо! Ты забыл, что сам назвал меня извращенцем?

— Ну, да такой степени я тебе извратиться не позволю, — покачал головой Фэб. — Иди сюда, сказал. У нас времени полтора часа. Полтора часа раз в три месяца — это мало даже для меня. Так что…

* * *