Настанет день

— Дэн, ты слушаешь? Потому я тебе и рассказываю. Хочу узнать, как тебе это.

Дэнни привалился к перилам:

— А что у нас с Норой, по-твоему, «было»?

— Ну, я не знаю.

Дэнни кивнул. И подумал: она за него никогда не выйдет.

— А если она скажет «нет»?

— С чего бы ей говорить «нет»? — Коннор воздел руки, услышав столь нелепое предположение.

— Большевички непредсказуемы.

Коннор рассмеялся:

— Я же говорю, все переменится. Почему бы ей не сказать «да»? Мы проводим вместе все свободное время, имей в виду. Мы…

— Да-да, в кино ходите. Человек, с которым посещаешь увеселительные заведения. Это совсем другое дело, это не…

— Что — не?

— Не любовь.

Коннор сощурился.

— Это и есть любовь. — Он покачал головой, глядя на брата. — Почему ты вечно все усложняешь, Дэн? Мужчина встречает женщину, у них общие взгляды, общие традиции. Они женятся, воспитывают детей. Это и есть любовь.

Дэнни пожал плечами. Чем больше терялся Коннор, тем сильнее он злился. Это всегда было опасное сочетание, особенно если Коннор сидел где-нибудь в баре. Конечно, из всех братьев именно Дэнни — боксер, зато Коннор славится в семье драчливостью.

Коннор был на десять месяцев моложе Дэнни: это называлось «ирландские близнецы». Но, если не считать кровных уз, между ними было мало общего. Они окончили школу в один и тот же день: Дэнни — едва не вылетев, Коннор — на год раньше положенного и с отличием. Дэнни тут же пошел служить в полицию, а Коннор был принят в Бостонский католический колледж в Саут-Энде на полное обеспечение. После двух лет ускоренной учебы он получил диплом с отличием и поступил в Саффолкскую юридическую школу. Никогда не возникало вопросов, куда он пойдет работать после окончания. Его ждало местечко в офисе окружного прокурора еще с тех пор, как он в ранней юности подрабатывал там курьером. Теперь, отслужив там уже четыре года, он получал все более крупные дела.

— Как работа? — спросил Дэнни.

Коннор закурил новую папиросу:

— В наших краях водятся паршивые люди, имей в виду.

— Расскажи-ка.

— Я не об «ураганах» и не о садовых воришках. Я о радикалах, бомбистах.

Дэнни задрал голову и показал на шрам у себя на шее.

Коннор усмехнулся:

— Точно, точно. Вы только поглядите, с кем я разговариваю. Я никогда раньше не догадывался, какие… какие это злостные типы. К нам попал сейчас один парень, мы его вышлем, если выиграем процесс, так вот, он угрожал взорвать сенат.

— Одни словесные угрозы, больше ничего? — уточнил Дэнни.

На это Коннор раздраженно помотал головой:

— Вовсе нет. Тут я неделю назад ходил на повешение…

— Куда-куда? — удивился Дэнни.

Брат кивнул:

— Такая работа, иногда приходится. Сайлас хочет, чтобы граждане штата знали: мы представляем их интересы, пока не поставлена точка.

— Костюм у тебя слишком для этого легкомысленный. Какого он цвета? Желтый?

Коннор отмахнулся:

— Песочный.

— Вот как. Песочный.

— На самом деле ничего веселого. — Коннор перевел взгляд вглубь двора. — В этих повешениях. — Он чуть улыбнулся. — Хотя наши на работе говорят, что и к этому привыкаешь.

Они помолчали. Дэнни чувствовал, как на их маленький мирок наезжает глыба большого мира, с его виселицами и недугами, с его бомбами и бедностью.

— Так, значит, ты собрался жениться на Норе, — произнес он наконец.

— Планирую. — Коннор шевельнул бровями.

Дэнни положил ему руку на плечо:

— Ну что ж, удачи тебе, Кон.

— Спасибо. — Он улыбнулся. — Кстати, я слышал, ты переехал в другое место.

— Не в другое место, а на другой этаж, — поправил Дэнни. — Оттуда вид лучше.

— Давно?

— С месяц назад, — ответил Дэнни. — Похоже, некоторые новости доходят медленно.

— Так бывает, когда не заходишь к матери.

Дэнни прижал руку к сердцу, изобразил ирландский акцент:

— Этот уж мне кошмарный сынок, не считает нужным каждый божий день навещать свою милую старую матушку.

Коннор хмыкнул:

— Но ты остаешься в Норт-Энде?

— Это мой дом.

— Это паршивая дыра.

— Ты там вырос, — вдруг встрял в разговор Джо, свешиваясь с нижней ветки.

— Правда, — согласился Коннор, — и папа нас оттуда перевез, как только смог.

— Сменив одни трущобы на другие, — добавил Дэнни.

— Зато на ирландские, — подчеркнул Коннор. — По-моему, куда лучше трущоб, где живут макаронники.

Джо спрыгнул на землю.

— У нас не трущобы, — заявил он.

— На Кей-стрит трущоб нет, — подтвердил Дэнни.

— Ничего похожего. — Джо поднялся на крыльцо. — Уж я-то знаю трущобы, — чрезвычайно уверенно заявил он и шмыгнул в дом.

В отцовском кабинете курили сигары. Спросили у Дэнни, не желает ли он тоже. От сигары он отказался, скрутил папиросу и уселся рядом с Мадиганом, заместителем начальника полиции. Месплед и Доннеган пристроились к графинам, а Чарльз Стидмен стоял у высокого окна позади отцовского стола, раскуривая сигару. В углу у дверей отец и Эдди Маккенна стоя беседовали с Сайласом Пендергастом. Окружной прокурор много кивал и мало говорил. Потом кивнул всем, снял с крючка шляпу и распрощался.

— Превосходный человек, — заметил отец, обходя стол. — Понимает, что такое общее благо.