Настанет время… Звездный лис

Глава 4

Когда я вошел в свой кабинет, он показался мне чужим. Этот круглый стол, настольная лампа с гусиной шеей, обтянутое кожей кресло, шкаф с книгами, дипломы в рамках на стенах. Через раскрытую дверь видны шкафы с инструментами, многие из которых узнал бы даже Кох — все это было вне времени, маленький островок в океане, который скоро будет смыт волнами времени. Я теперь знал, что в ближайшие десять лет мне придется бросить практику.

Снегопад усилился, сумрак стал гуще. Джек включил лампу, чтобы можно было читать журнал. Вокруг пятна света сгустились тени. Урчал радиатор. Он делал воздух теплым и сухим.

Джек поднялся:

— Прошу простить меня за беспокойство, доктор Андерсон.

Я махнул ему рукой, чтобы он снова сел, сам устроился в кресле, достал табак для трубки. Я уже слишком много выкурил за сегодняшний день, но мои пальцы нужно было чем-то занять. Джек кивнул на брошюру, которую я положил на стол.

— Как вы это находите? — ровным голосом спросил он.

Я стал протирать очки. Это был уже не тот мальчик, который знал, что потеряет отца, и не юноша, отстаивающий право на лучшую жизнь перед своим приемным отцом. Нет, передо мной был взрослый человек с усталыми глазами.

Это были серые глаза на узком длинном лице с прямым носом. Темно-серые волосы, стройное тело Тома, рот с полными подвижными губами Элеоноры. Нет, это был Хейвиг, и я в этом не сомневался.

Он всегда одевался довольно небрежно, и сейчас был одет так, как будто вернулся с прогулки в лес. Он был скорее насторожен, чем встревожен, но не отводил своего взгляда от моего.

— Ну что же, оригинально, — я стал набивать трубку. — Правда, должен признать, что несколько необычно.

— Да, конечно. Это сувенир. Думаю, что мне не следовало приносить словарь сюда.

— Откуда? Где ты был, Джек?

— Так. Гулял.

Я вспомнил ответ того человека, который привел малыша к отцу. И кое-что еще.

Я чиркнул спичкой, и огонь показался мне неожиданно сильным. Затем долго раскуривал трубку, пока вкус табака не заполнил рот. И только после этого я смог заговорить.

— Послушай, Джек, у тебя будут неприятности. Еще больше их будет у твоей матери, — такое начало удивило его. — Я ваш друг и хочу вам помочь. Но ты, черт побери, отказываешься помочь мне.

— Док, мне бы очень этого хотелось, — прошептал он.

Я похлопал по брошюре:

— О’кей. Скажи мне, ты работаешь над научно-фантастическим романом, действие которого происходит в 1970 году, и это заготовки для твоего романа? Прекрасно. Я думаю, ты зря скрываешь это. Но дело твое. Все осложняется тем, что твоя брошюра напечатана. Ни одна фирма не будет печатать для частного лица. Только для организации. Что это за организация?

— Нет никакой организации. Только несколько друзей, — он весь напрягся. — Всего несколько среди громадного стада свиней.

Я встал:

— Как насчет того, чтобы выпить?

Теперь он улыбнулся.

— Благодарю. Это именно то, чего мне хочется.

Достав бутылку бренди, я разлил его по рюмкам. У меня всегда была в запасе бутылка. Иногда и мне, и моим пациентам требовалось выпить, особенно когда я выносил им окончательный приговор. Но Джек…

И я снова ощутил, что Джек уже не ребенок.

Он выпил очень умело. Где он мог научиться? Ведь его не было всего месяц.

Я снова сел и заговорил:

— Я не собираюсь выпытывать у тебя никаких тайн, Джек, хотя ты знаешь, что в моей работе приходится выслушивать много тайных признаний людей, и я всегда свято хранил доверенные мне секреты. Нам стоит продумать твое дальнейшее поведение, чтобы избавить твою мать от лишних забот, и ты обязан мне помочь.

Он нахмурился:

— Вы правы. Но самое неприятное в том, что я не знаю, что же сказать вам.

— Может быть, правду?

— Док, вам этого не хочется. Поверьте мне.

— Красота — правда, правда — красота… Помнишь Китса? Он был врач, он знал лучше, Джек. Ставлю десять долларов на то, что я расскажу тебе десяток правдивых историй, которые изумят тебя больше, чем твоя история изумит меня.

— Я не приму пари, — хрипло сказал он. — Это будет нечестно.

Я ждал.

Он допил бренди, поставил стакан на стол. В желтом свете его лицо казалось совсем изможденным. Но вот на нем выразилась решимость.

— Налейте мне еще, — сказал он, — и я расскажу вам.

— Отлично, — бутылка немного дрожала у меня в руке, когда я наполнял стакан. — Клянусь хранить твою тайну.

Он рассмеялся странным смехом:

— Не надо клятв, док. Вы и так будете молчать.

Я ждал.

Он сделал глоток, посмотрел куда-то за меня и пробормотал:

— Я очень рад. Я всю жизнь несу в себе огромную тяжесть, а теперь могу разделить ее с вами.

Я выпустил клуб дыма.

И тут он пылко заговорил:

— В основном я был в округе Сан-Франциско, в Беркли. Больше года я провел там.

Мои пальцы сжали трубку.

Он кивнул:

— Да, да. Меня не было дома месяц, но на самом деле прошло почти восемнадцать месяцев. 1969–1970 годы, — после паузы он добавил: — Да, примерно полтора года. Но из этого времени нужно вычесть время, которое я затратил на путешествие в более далекое будущее.

Пар шипел в радиаторе. На лбу Джека выступили капельки пота. Он крепко стиснул свой стакан. Но, несмотря на напряжение, голос его был ровным.