Настанет время

— Конечно. Я пытался разъяснить вам, что меня притягивало в Леонсе. Что же касается ее… трудно сказать. Хорошо ли мы знали друг друга? Да и насколько вообще могут узнать друг друга мужчина и женщина? Мои знания и интеллигентность возбуждали ее. Буду честным, пожалуй, там у меня был самый высокий уровень интеллектуального развития. А я полагаю, люди всегда чувствуют тягу к своим антиподам. Я вовсе не бел похож на какого-нибудь дикого горца или твердолобого наемника эпохи Ренессанса. — Он снова загадочно улыбнулся. — Тем не менее она подарила мне много радости, и я всегда буду благодарен ей за это и за то, что произошло потом.

Подозрения Хэйвига развивались постепенно. Он старался сопротивляться им, но они крепли, особенно когда он заметил, что здесь в разговорах стараются не касаться некоторых тем, не отвечать на некоторые вопросы. Остин Колдуэлл заметно терялся, когда Хэйвиг затевал беседы на запретные темы, а Рэйел Оррик старался перевести разговор на выпивку или, когда выхода не было, цедил неохотно: «Придет время, ты все узнаешь, сын мой». Другие же просто советовали ему заткнуться.

Он был не один в подобной изоляции. Но другие просто не обращали внимания на это, и только юный Джерри Дженнингс как-то воскликнул: «Клянусь Богом, ты прав!»

То же самое сказала и Леонса, правда, в более крепких выражениях и сразу же постаралась оправдать этот заговор молчания: «Мы с Конрадом появились в одно время. А ты еще раньше».

— Я пробудил ее любопытство, и она нашла свои методы удовлетворить его. О, совсем не то, что ты думаешь, док. Нет, она просто воспользовалась тем, что могла перепить любого и, споив того или иного мужчину, начинала выпытывать у него все, что ее интересовало. А по ночам, хихикая, как нашкодившая школьница, она рассказывала мне о том, как проникла в самые запретные тайны Ээрии, проскользнула в самые различные периоды времени ее существования, чтобы узнать, вынюхать.

— Насколько я могла понять, — сказала она, — Уоллис просто боится, что ты и подобные тебе возмутитесь, — когда увидите, что делают его агенты в некоторое время и в некоторых местах.

— Впрочем, я и сам пришел к такому же выводу, — сказал Хэйвиг. — Я видел ранние века и знаю, какие люди рождались в них. Путешественники ничем не отличаются от людей их времени. То, что они приходят сюда, не меняет их природы.

— Судя по всему, тебя будут постепенно вводить в курс дела, — уверяла его Леонса. — А от меня все это скрывали только потому, что я с тобой.

— Ты имеешь в виду, что примиришься со всем этим?

— А что? Иногда приходится быть жестоким. Разве люди твоего времени не такие?

И он с болью вспомнил свое время, его бесчеловечные деяния: жестокую эксплуатацию коренных жителей в колониях, изгнание индейских племен с их исконных земель и многое другое.

Леонса простодушно продолжала:

— Слабых всегда притесняют и угнетают, если только им не повезет и кто-либо сильный не встанет на их защиту. Если бы я была бессмертна, я никогда не убила бы ни одного животного, даже для пищи. Во я умру. Значит, я тоже в игре. И ты тоже, мой дорогой. Так давай же играть так, чтобы получать выигрыш.

Он долго раздумывая над этими словами.

— Во всяком случае, — сказал он, и в голосе его я услышал горечь, — я еще раз убедился, что золото лучше, чем дерьмо.

— И то, что цель не всегда оправдывает средства, — заметил я. — Иначе говоря, совершенства достигнуть невозможно. Хотя в реальном мире всегда можно выбрать меньшее из зол. Хотя как врач могу сказать, что иногда выбор очень труден. Например, чтобы избавить пациента от неизлечимой мучительной болезни, кажется милосердием дать ему яд. Но продолжай, пожалуйста.

— Мне показали эпоху Маури, чтобы я сам мог убедиться, что их лидеры стали тиранами и делают все, чтобы остановить прогресс. Правда, это был переходный период, и мне пришлось согласиться, что когда гегемония Маури начнет распространяться по всему миру, нам надо будет вмешаться, остановить рост их могущества и обусловить возврат к прогрессу.

— Разумеется, не открыто, — возразил я, — так как человечество не будет готово воспринять ваше появление.

— Конечно, конечна Нам придется ждать целые столетия, пока мы не станем достаточно сильны для такого вмешательства.

— Леонсе разрешили путешествия в будущее?

— Да. Уоллис благоволил к ней. Она много рассказывала мне о том, каких высот достигла будущая цивилизация. Правда, она не была уверена, что это и есть прогресс. Она говорила о воздушных кораблях, о дирижаблях с электромоторами, ранчо в океане, солнечных батареях, широком использовании бактерий для изготовления топлива, развитии теоретических и прикладных наук, особенно биологии.

Он остановился передохнуть, и я вставил вопрос:

— Неужели именно в таких выражениях рассказывала тебе обо всем твоя дикарка?