Наставление в христианской вере, т.3

И если кто-нибудь заявит, что невозможно, чтобы у них не сохранилась та любовь, которую они имели при жизни, ибо они связаны с нами верою, то я спрошу, кто нам открыл, что у них такие большие уши, которые позволяют слышать наши слова? Такие острые глаза, которые позволяют видеть наши нужды? Совершенно верно, софисты в своих школах болтают неведомо что; например, будто свет лика Божьего столь ярок, что, созерцая его, святые видят в нём, как в зеркале, то что происходит внизу. Но утверждать подобное, и особенно с такой дерзостью, как это делают софисты, — не что иное, как желание с помощью наших дурманящих мечтаний вторгнуться в тайные суды Бога без почтения к его слову и попрать

Писание, где столько раз говорится, что плотские помышления суть вражда против мудрости Бога (Рим 8:7), которое вообще осуждает суету наших чувств и низвергает наш разум, чтобы привести нас единственно к воле Божьей.

25. Другие свидетельства, на которые они ссылаются для поддержания своей лжи, чудовищно ими искажены. Они, например, говорят, что Иаков в предсмертном благословении попросил, чтобы к его имени и к именам отцов, Авраама и Исаака, взывали его наследники (Быт 48:16)*. Здесь прежде всего нужно рассмотреть, какова была форма взывания у израильтян. Они не звали на помощь своих отцов, но лишь просили у Бога, чтобы Он помнил о его служителях Аврааме, Исааке и Иакове. Таким образом, этот пример ничего не даёт тем, кто обращает свои речи к святым. Но эти ленивые и лишённые разума болваны не понимают, что значит взывать к имени Иакова и с какой целью нужно к нему взывать; поэтому неудивительно, что они так глупо ошибаются.

Чтобы это понять нам, нужно отметить, что подобное выражение встречается в другом месте Писания. Исайя говорит, что женщины взывают к именам мужчин, когда объявляют их своими мужьями и обещают считать их главами и подчиняться им (Ис 4:1)**. Следовательно, взывание израильтян к имени Авраама состояло в том, что, считая его основателем их рода, они хранили в памяти это славное имя как имя отца. И делает это Иаков не потому, что озабочен поддержанием своей репутации, но потому, что понимает: счастье его потомства заключается в той непреложной истине, что по праву наследников оно будет пользоваться плодами союза, который заключил с ним Бог. И он желает детям того, что считает их наивысшим благом: чтобы они были признаны его детьми и продолжателями его рода. Ибо это не что иное, как передача из рук в руки заключённого союза. С другой стороны, преемники, выражая память об этом в своих молитвах, не ищут убежища в заступничестве мёртвых, а как бы напоминают Господу об обетовании, в котором Он засвидетельствовал, что будет к ним благорасположен и щедр ради Авраама, Исаака и Иакова.

*Синодальный перевод: «Ангел... да благословит отроков сих; да будет наречено на них имя моё и имя отцов моих Авраама и Исаака, и да восстанут они во множество посреди земли». '

**Синодальный перевод: «И ухватятся семь женщин за одного мужчину в тот день, и скажут: "свой хлеб будем есть, и свою одежду будем носить, только пусть будем называться твоим именем, — сними с нас позор"».

А о том, чтобы верующие не почивали на заслугах своих отцов, мы имеем достаточное свидетельство пророка, говорящего от имени всей Церкви: «Только Ты — Отец нащ; ибо Авраам не узнает нас и Израиль не признает нас своими; Ты, Господи, — Отец наш,... Искупитель наш». И всё-таки он тут же добавляет: «Обратись ради рабов Твоих, ради колен наследия Твоего» (Ис 63:16-17). Они не фантазируют о каком-то заступничестве, но вспоминают о благодетельности союза. А что сейчас, когда у нас есть Господь Иисус, которым вечный союз милосердия не только заключён, но и подтверждён и имя которого должно больше других звучать в наших молитвах? Поскольку достопочтенные доктора хотели бы заставить поверить, что эти слова свидетельствуют о заступничестве святых, я их спрашиваю, почему в этой огромной стае, почти что в муравейнике святых у них не нашлось местечка для Авраама, отца всей Церкви? Это очень любопытно — из какой грязи или из какой своры вытаскивают они своих святых. Пусть они мне ответят, пристойно ли, что Авраам, которого Бог предпочёл всем прочим и которому оказал высшую честь, забыт и попран? Но так как каждый хорошо знает, что такого обычая никогда не существовало в древней Церкви, эти бесцеремонные люди, чтобы спрятать его новизну, молчат о святых, живших во времена Закона. Как будто, вводя тысячи имён, они заслуживают прощения за тот новый и незаконный способ, которым это делают.