Наставление в христианской вере, тт. 1,2

5. Те, кто стремится очернить данное учение, клевещут, будто это выдумка стоиков, что всё совершается по необходимости. В том же обвиняли и св. Августина. Мы неохотно вступаем в спор из-за слов, однако употребляемого стоиками термина «fatum» принять не можем. Это слово из числа тех, от которых св. Павел учит отвращаться как от мирского пустословия (1 Тим 6:20). И поэтому наши враги пытаются обременить истину Божью ненавистью к этому слову. Что же касается самого данного представления по существу, то нам его приписывают лживо и недобросовестно. Нас не заботит та необходимость в природе, которая объясняется взаимосвязью всех вещей и о которой говорили стоики. Мы полагаем Бога Господом и Устроителем всего сущего и утверждаем, что Он по своей Премудрости изначально предопределил всё то, что должно совершиться, и теперь своею силою осуществляет предрешённое. Отсюда мы заключаем, что не только небо, земля и все неодушевлённые творения управляются его Провидением, но также намерения и воля людей, поскольку Бог направляет их к предначертанной Им цели.

Так что же, скажут нам, ничто не происходит случайно или по воле судьбы? На это я отвечу словами Василия Великого: «случай» и «судьба» — это слова язычников, и их значение совсем не должно проникать в верующее сердце³. Ибо если всякое процветание есть знак благословения Бога, а всякая беда — знак его проклятия, то судьбе не остаётся места в том, что происходит с людьми.

Нам следует также прислушаться к словам св. Августина: «Мне не нравится,— говорит он,— что я в своей книге против академиков так часто поминаю судьбу, хотя этим словом я вовсе не обозначаю какое-либо божество, как это делают язычники, но случайное стечение обстоятельств, как мы его и употребляем в обыденном языке. Мы говорим „возможность", „вероятность'', хотя всё надлежит объяснять провидением Божьим. В той же самой книге я нисколько этого не скрываю и говорю, что „судьба", которую имеют в виду в обыденной речи,— это ход событий, возможный в силу тайного управления; просто мы называем судьбой то, что совершается в силу скрытых от нас причин и оснований. Так я говорю, и однако всё равно раскаиваюсь в том, что употребил в своей книге слово „судьба", ибо вижу в людях скверную привычку: вместо того, чтобы сказать „так захотел Бог", они говорят „так захотела судьба"»^ь.

Короче, этот святой учёный муж хочет сказать, что если мы оставляем что-либо на долю судьбы, то ход событий в мире оказывается случайным и стихийным. И хотя иногда Августин говорит, что все события совершаются отчасти по свободной воле человека, тем не менее он ясно показывает, что люди подвластны божественной воле и ею направляются. Ибо он придерживается того принципа, что нет ничего безрассуднее, чем думать, будто что-либо может совершиться помимо божественного решения, поскольку в противном случае всё совершалось бы случайно и стихийно. По этой причине он исключает возможность каких-либо изменений, производимых чело-

^а Василий Великий. Гомилия на псалом 32, 4 (MPG, XXIX, 329). ^b Августин. Пересмотры, I, 1, 2 (MPL, XXXII, 585).

веком, и даже высказывается ещё яснее, когда говорит, что неправомерно доискиваться оснований божественной воли. Августин совершенно чётко объясняет, какой смысл он вкладывает в слово «дозволение»: воля Божья есть первая и высшая (souveraine) причина всего, ибо ничто не совершается без повеления и дозволения Бога^а. Августин не выдумывает Бога, который пребывает в бездействии и как бы с высокой башни наблюдает за происходящим, дозволяя время от времени то или другое. Он уверен, что Бог обладает действенной волей, которая потому и считается причиной происходящего, что всё совершается по решению и велению Божьему.