Наставление в христианской вере, тт. 1,2

S. Если же, напротив, с нами приключится какое-либо несчастье, мы тут же обратим наше сердце к Богу, который один может подвигнуть его к терпению и спокойствию. Если бы Иосиф упорно думал о вероломстве и коварстве братьев, он не смог бы испытывать к ним братской привязанности. Но поскольку, забыв о нанесённой обиде, он обратил свои помыслы к Богу, Бог привёл его к спокойствию и кротости, так что он утешился и сказал: «Бог послал меня перед вами для сохранения вашей жизни... Итак не вы послали меня сюда, но Бог... Вот, вы умышляли против меня зло; но Бог обратил это в добро» (Быт 45:5,8; 50:20). Если бы Иов думал о посягнувших на него халдеях, в нём возгорелась бы жажда мести. Но он также признал в случившемся дело Бога и утешился прекрасными словами: «Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно!» (Иов 1:21). Если бы Давид принял близко к сердцу злобу Семея, преследовавшего его оскорблениями и бросавшего в него камни, то подтолкнул бы своих слуг к мести. Но он понял, что Семей поступает так не без божественного побуждения, и потому успокоил слуг вместо того, чтобы раздувать их гнев: «Пусть он злословит, ибо Господь повелел ему злословить Давида» (2 Цар 16:10). И в другом месте Давид так же обуздывает свою скорбь: «Я стал нем, не открываю уст моих; потому что Ты сделал это» (Пс 38/39:10).

Нет лучшего средства против гнева и нетерпения, и для нас было бы полезно научиться так размышлять о божественном провидении в подобных случаях, чтобы мы всегда приходили к следующей мысли: Господь этого хотел, значит надо терпеливо это принимать — и не только потому, что противление подлежит осуждению, но и потому, что Он не желает ничего, что не было бы необходимо и справедливо. Вывод таков: будучи несправедливо обижены людьми, отбросим прочь размышления об их злобе, которые только бы раздули наш гнев и разожгли в нас стремление отомстить, и обратимся к Богу в уверенности, что именно по его справедливому решению и промыш-лению было дозволено — то есть повелено — совершиться всему, что предпринимают против нас наши враги. Св. Павел, желая отвратить нас от стремления к мести, благоразумно предостерегает, что надлежит сражаться не против плоти и крови, но против Сатаны, нашего духовного врага, и что именно против него мы должны вооружиться (Эф 6:12). Это предостережение относится ко всякому неистовству и всякой гневной страсти: ведь именно Бог, чтобы упражнять наше терпение, подвигает на брань как Сатану, так и всех нечестивцев и надзирает над ними, словно учитель в искусстве борьбы.

Если же претерпеваемые нами бедствия происходят не от людей, а от чего-то другого, вспомним о том, что сказано в Законе: всякое процветание проистекает из источника благословения Бога, а всякое несчастье есть проклятие, происходящее от Него же (Втор 28). Более того, убоимся страшной угрозы: «Если... пойдёте против Меня, то и Я пойду против вас» (Лев 26:23-24). Этими словами Бог пробуждает нас от отупения, ибо мы по своей плотскости полагаем всё происходящее — доброе и злое — случайным и не подвигаемся ни благодеяниями Божьими к служению Господу, ни Его карами — к покаянию. Вот почему Иеремия и Амос так сокрушались, что иудеи не считают добро и зло происходящими по велению Бога (Плач 3:38; Амос 3:6). О том же говорит Исайя: «Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю всё это» (Ис 45:7).

9. Однако при всём том не обращать внимания на причины низшего порядка можно, лишь закрыв глаза. Хотя мы считаем тех, от кого получаем добро, посланцами божественной щедрости, не оставим их без внимания, словно они своим добрым участием не заслужили милостей в наших глазах. Напротив, посчитаем себя в долгу перед ними и охотно в этом признаемся, а также, когда представится удобный случай, постараемся воздать им тем же. Короче, почтим Бога как первоисточник всякого блага, но почтим также и людей как посланцев и подателей божественных благодеяний и будем считать желанием Бога, чтобы мы были им обязаны, ибо через них Он явил Себя как наш Благодетель.

Если же мы потерпим какой-либо урон по нашей собственной небрежности или недосмотру, подумаем, что так произошло по воле Божьей, но при этом не перестанем винить самих себя. Если кто-то из наших родственников или друзей, о ком мы должны были заботиться, умрёт без опеки, то будем знать, что он достиг предела земной жизни, которого не мог перейти, но не станем на этом основании преуменьшать собственный грех. Напротив, поскольку мы не исполнили своего долга, поставим его смерть себе в вину. Если совершается обман или причиняется умышленное зло — например, убийство или кража,— мы тем более не должны оправдывать эти преступления, прикрываясь божественным провидением: увидим в них одновременно и суд Божий, и неправедность людей, ибо и то и другое проявляется здесь со всей очевидностью.