Наставления святого Антония Великого

Молитва. Этому учил он примером, ибо все знали, как долго он молился. Мы знаем, говорили ученики его, блаженный старец иногда так углублялся в молитву, что простаивал в ней целую ночь, и когда восходящее солнце пресекало сию его пламенную в восхищении ума молитву, мы слыхали, как он говорил: зачем мешаешь ты мне, солнце? Ты для того будто и восходишь, чтобы отвлекать меня от Божественного умного света (Patr. lat. t. 73, р. 848).

Слезы. Так, когда брат спросил св. Антония: что мне делать с грехами моими? Он ответил: кто хочет освободится от грехов, плачем и стенанием освободится от них: и кто хочет настроиться на добродетели, – слезным плачем настроится. Само псалмопение есть плач. Помни пример Езекии, царя Иудейскаго, который, как написано у Исаии Пророка (гл. 38), за плач не только получил исцеление от болезни, но и сподобился прибавления жизни на 15 лет, и на которого нашедшее вражеское войско в 185 тысяч сила Божия поразила на смерть, ради пролитых им слез. Св. Петр Апостол плачем получил прощение в том, что погрешил против Христа, отрекшись от Него. Мария, за то, что орошала слезами ноги Спасителя, сподобилась услышать, что об этом всюду будет возвещаться вместе с проповедью Евангелия (Patr. lat. t. 73, р. 1055).

Места же смеху не находил св. Антоний в жизни инока, и когда ученики спросили его: можно ли нам когда-нибудь смеяться? Ответил: Господь наш осуждает смеющихся, когда говорит: «Горе вам смеющимся ныне, яко возрыдаете и восплачете» (Лук.6:25). Итак, верному монаху не должно смеяться, нам должно паче плакать о тех, коими хулится имя Божие, по той причине, что они преступают закон Его, и всю жизнь свою иждивают, погрязая во грехах. Будем рыдать и плакать, непрестанно умоляя Бога, чтоб Он не попустил им ожестеть во грехах и смерть не застала их прежде покаяния (Patr. gr. t. 40, р, 1096. Подобное у Василия Великого крат. прав. 31).

Смирение, привлекающее покров свыше и обезопасивающее от всех падений. Видел я, говорил св. Антоний, однажды все сети врага, распростертые по земле, и со вздохом сказал: кто же избегнет их? Но услышал глас, говорящий мне: смиренномудрие (Дост. ск. 7).

Почему внушал потом: если подвизаемся добрым подвигом, то должно нам крайне смиряться пред Господом, чтобы Он, ведающий немощь нашу, покрывал нас десницею Своею и хранил, ибо если вознесемся гордостью, Он отнимет покров Свой от нас, и мы погибнем (Patr. gr. t. 40, р. 1090).

В другой раз сказал он: как гордость и возношение ума низвергли диавола с высоты небесной в бездну, так смирение и кротость возвышают человека от земли на небо (Там же, стр. 1081).

Почему, чтобы подвиг, например молчанья, не привел к гордости, он советовал давать ему самоуничижительный смысл. Если кто, говорил он, берет на себя подвиг молчания, пусть не думает, что проходит какую добродетель, но пусть держит в сердце, что потому молчит, что не достоин говорить (Patr. lat. t. 73, р. 1051).

Внушал также св. Антоний, что Сам Господь так ведет нас внутренне, что скрывает от нас наше добро, чтобы удержать в смиренных о себе чувствах. Он говаривал: если мельник не будет закрывать глаз животного, вращающего колесо, то дело его не будет идти успешно. У сего животного кружилась бы голова, и оно падало бы, не имея возможности работать. – Так и мы, по Божию устроению, получаем прикрытие, чтоб нам не видеть добрых дел своих, дабы ублажая себя за них, мы не возгордились и не потеряли плода всех трудов своих! Это бывает, когда мы оставляемы бываем обуреваться нечистыми помыслами, в которых мы не можем не осуждать самих себя и своей мысли. А в таком положении помышление о нашей доброте не может иметь места, и след. наше маленькое добро прикрывается и не видно бывает из-за этих нечистых помыслов (Перифраз, там же., стр. 1037).

Сколько пагубно самомнение, разительно это внушалось падением юного подвижника после совершенного им чуда. Мимо места, где подвизался сей юный, шли старцы к св. Антонию и крайне утомились. Он позвал диких ослов и повелел им донести на себе сих старцев до св. Антония. Когда старцы сказали о сем св. Антонию, он отвечал: монах этот, как мне кажется, есть корабль, полный груза, но не знаю, взойдет ли он в пристань. – И действительно, возмечтав о себе, он пал через несколько времени. Прозрев это, св. Антоний сказал ученикам: сей час пал тот юный подвижник. Пойдите, посмотрите. Они пошли и увидели его сидящим на рогоже и оплакивающим сделанный грех (Дост. ск. 94).