Наставник

– И я, – Винченцо заглянул на дно кубка с молоком. – Сейчас я слаб. Вот и не думаю, что говорю. Не слушай. Или слушай. Как тебе хочется. А что до Миары, может, она и вправду защиты ищет.

– Ей и защита?

– Да. Она может убить. Способна. Без метаний. Сомнений. Угрызений совести. Она и убивала. Нет убийц более искусных, чем целители. Это все знают. И боятся подобных ей. Но и она бывает беззащитна.

– Она могла бы найти кого-то получше.

– Вряд ли, – он встал, пусть и движения давались ему тяжело. – Кого? Кого-то из людей? Они не рискнут связываться с магом, тем более таким, как Миара. Маги? Они потребуют провести обряд, и поверь, будут использовать его по полной. Ты же довольно мягок. И жалостлив.

Это не прозвучало похвалой.

– И мною можно будет манипулировать.

– Всеми можно манипулировать, – Винченцо пожал плечами. – И люди этим пользуются. Родители манипулируют детьми. Дети – родителями. Мужья женами и наоборот. Так что… разве что Миара будет делать это куда более умело. Ты и не почувствуешь.

– Это-то меня и пугает.

Винченцо рассмеялся, показалось, вымученно. Хотя и сам Миха устал от этого разговора.

Решение он принял. Давно уже принял. Наверное, даже сразу.

– Если я откажу, она обидится.

– Да. Она все-таки женщина. А женщин ранят мужские отказы.

– И будет пакостить?

– Всенепременно. Убить не убьет. Более того, ты рискуешь быть самым здоровым человеком в округе, она все же не самоубийца. Но…

– Жизнь испортить сумеет.

– Точно. Видишь, стоило умереть, и мы стали хорошо понимать друг друга, – он потер шею и пожаловался. – Когда я засыпаю, я умираю снова. Каждую ночь. Это неприятно. Маковое молоко и то не помогает.

– Маковым молоком не увлекайся, – предупредил Миха.

Ему только наркомана глубоко одаренного не хватает для полноты ощущений.

– Знаю. На нас многое или не действует, или действует иначе, чем на обыкновенных людей. Тем более все равно не помогает. Поганые ощущения.

– Я могу чем помочь?

– Вряд ли. Это как-то связано с сакхемскими барабанщицами. И вообще всем. Надо разбираться, но пока сил нет. Извини. И я скажу ей сам, ладно?

– Спасибо.

– Все-таки она моя сестра.

– У вас вроде братья имеются, – не то, чтобы Михе было так уж интересно, но отвлечься хотелось. Да и не мешало бы побольше узнать об этих самых братьях, которые могут заявиться и потребовать магичку.

Что Михе тогда делать?

Разумно было бы отдать, но, кажется, разумность – это не про него. Во всяком случае мысль о таком вот компромиссе и невмешательстве в дела семейные показалась отвратительной.

– И сестры.

– О сестрах она не упоминала.

– Они не стоят упоминаний, – отмахнулся Винченцо. – Из законных лишь одна, да и ту года два отдали в другую семью. Это была весьма выгодная сделка. Во всяком случае отец остался доволен.

Нет, все-таки долбанутый тут мирок.

На редкость.

– Братьев тоже много. Точно не скажу, сколько. Каждый год появлялся кто-то, но от рабынь и… город – поганое место, – он прикрыл глаза. – Моя мать была рабыней. Красивой. Её отец долго держал. Даже позволил оставить меня.

– Любил?

– Не уверен, что мы в принципе способны на любовь. Сила, она ведь дается не просто так. Ничего не бывает даром. А когда начинают учить, то любовь и прочее… это все быстро уходит. Не важно. Я помню её. И это больше, чем есть у многих, кому не повезло родиться одной со мной крови.

Дышит он спокойно. А Михе вот опять есть хочется. После пробуждения ему постоянно хочется или жрать, или спать. И остается верить, что это – временно.

Что отойдет он.

Поправится.

И станет нормальным человеком. Относительно нормальным. В рамках, так сказать, окружающего трэша.

– Дети бывают от законных жен и прочие. Мой брат Теон рожден второй женой отца. Старшая как раз произвела на свет девочку, ту, которую отдали в другой род. Она оказалась не слишком талантлива, что отца разочаровало. Впрочем, жену свою он не обидел. У нее свой этаж в башне, прислуга, двор. Она получает подарки и все то, что должна получать законная супруга. Но вторая родила Теона. Третья оказалась бесплодной. Как ни странно, но такое тоже часто случается. Миара полагает, что дело в силе, что не всякая женщина способна выносить одаренного ребенка. Четвертая родила Алефа.

Миху передернуло.

Бедный мужик, этот покойный ныне маг. Тут с одной бабой хрен сладишь, а тут четыре.

– Теон старший. Боги щедро наделили его силой, хотя Миара полагает, что ему не помешало бы и немного ума. Но она предвзята. Законные дети… живут. Даже если случится им появиться на свет обыкновенными, им находят дело. И долю в наследстве. Они – часть рода. Слава его. Сила его.

– А ты?

– А я… когда-то мне казалось, что я сделаю все, лишь бы меня однажды признали частью этого рода. И я сделал.

– Признали?

– Да.

– И как?

– Оказалось, что ничего-то это не изменило. Может, для посторонних я и стал одним из Ульграх, но для Теона и его жен, как и жен моего отца, я так и остался перспективным ублюдком. Таким, который улучшит кровь и породу. Если, конечно, позволят.

– А…

– Это лучше, чем стать рабочим материалом, как случилось с иными.

– В смысле?