Наставник

Матвеев не понимал, где находится, события вокруг него проносились, как времена года, и каждое он переживал с огромным потоком всех человеческих чувств, как будто ничего более уже не будет. То он сидел дома за компьютером и мать за что-то долго и упорно отчитывает его, то бродил по коридорам института и вызывал неистовый смех у каждого встречного, то вдруг оказывался посреди огромного поля пшеницы или ржи, Макар не разбирался, и, не видя конца и края, просто шёл вперёд, не в состоянии понять, как выбраться.

В один момент, Макар оказался в тёмном помещении с тусклым, еле ощутимым освещением, похожим на свет церковных свеч. В центре, на деревянном стуле сидел человек. Как вскоре оказалось – это был Витёк.

– Ну что, Макарыч, – Матвеев подумал о том, что Витёк никогда его так не называл, – Всё!

– Что «всё»? – Макар оглядывался по сторонам, пытаясь понять, где они находятся.

– Я – всё! – он засмеялся, – Но это ничего, так должно было закончиться!

Он опустил голову и замолк, но через несколько секунд снова продолжил:

– А ты не смей связываться! Понял? Не ходи! Не ходи!!! – лицо его стало чёрным, как мокрая земля, в голосе слышалось эхо.

– Куда не ходить? Что здесь твориться? – Макар действительно не понимал, что происходит, – Я не могу выйти отсюда!

– Не можешь? – Витёк снова засмеялся, – Просто глаза открой! Открой глаза!

Матвеев открыл глаза и увидел сначала слепящий дневной свет, а после грязно-белый потолок с длинной трещиной на штукатурке. Несколько секунд он приходил к осознанию, где находится, но как только ощутил трубочки и датчики на своём теле, и услышал пищащий звук аппаратуры понял, что находится в больничной палате.

– Он очнулся! Очнулся, Владимир Иванович! – услышал Макар визжащий девичий голос.

Сразу после этого, перед его глазами появилась седая голова в очках с металлической оправой:

– Пробудились, голубчик? – вопрос был риторическим.

– Макарик! Макарик! – раздался громкий голос. Макар узнал мать.

– Галина Сергеевна, – седой обернулся, – имейте терпение! Завтра пообщаетесь! Сейчас мы должны оценить его состояние!

Весь следующий день с Матвеевым проводили манипуляции – следили за давлением, температурой, ставили капельницы и многое другое. Это время он пытался использовать с максимальной пользой, то есть вспомнить, по какой неведомой причине он оказался в больнице. В памяти всплывали только Витёк, тусовка на хате, толпа невменяемых людей, но не понятно было главное – как он здесь оказался. Наконец он вспомнил таинственного незнакомца в капюшоне и их столкновение в ванной. «Да что за бред?!» – подытожил он свой мыслительный процесс.

– Давно я здесь нахожусь? – Макар задал вопрос медсестре.

– С позавчера! Очумел ждать! – на вопрос ответил низкий мужской голос.

Макар приподнялся над подушкой, и увидел мужчину средних лет, сидящего в кресле в углу палаты, он заметил его и раньше, и подумал, что это какой-то врач.

– Два дня! – неожиданно дала ответ медсестра, как будто не слышала предыдущей реплики.

Данный казус привёл Макара в ступор, он даже хотел придумать какую-нибудь шутку, но в палате появился уже знакомый седой доктор и перевёл всё внимание на себя.

– Так, голубчик, ну что, – он перебирал в руках листы бумаги, – кажется, всё у вас в порядке! Как чувствуете себя?

– Голова болит, как будто палкой били! – пробормотал Матвеев.

– Ничего страшного, голубчик, последствия интоксикации! Поспите, вам полезно! Катенька! – доктор позвал медсестру, – Седативное дайте ему!

Приказ доктора был выполнен незамедлительно, и в скором времени Макар погрузился в глубоки сон, а мужчина в кресле глубоко вздохнул и картинно уронил голову на спинку кресла.

На следующий день Макару стало гораздо лучше. В палате собрались все родственники – мать, дед и обе бабули. Доктор Владимир Иванович объяснил им, что состояние парня вполне нормальное, «наверное, употребил не много», что «употребил», Макару было не ясно. Кроме них, в палате присутствовал и вчерашний незнакомый мужчина. Матвеев заметил, что он странно одет – штаны «клёш», рубаха с широким воротом, не застёгнутая на две верхние пуговицы, какой-то замшевый пиджак или куртка. Кроме всего прочего, на лице красовались довольно густые усы, в общем, если бы не сдержанная причёска – не слишком короткая и не слишком длинная, вышел бы чисты солист ВИА «Песняры».

– Кто вы? Как вас зовут? – решил поинтересоваться у незнакомца Макар, перебив всю семью, которая занималась причитаниями и бесконечным переспрашиванием «как самочувствие».

После неожиданной реплики Макара все насторожились. Незнакомец промолчал, а только широко улыбнулся – вместо левого верхнего резца у него красовался блестящий золотой зуб.

– Кто это такой? – раздражённо спросил студент уже у родственников.

– Это доктор… Владимир Иванович… – ответила мать, подумав, что сын говорит о нём.

– Да нет же! Вот! Усатый! В коричневом пиджаке! Ну, чисто герой-афганец!

Баба Тоня зарыдала в плечо Сергею Леонидовичу, Сергей Леонидович сказал: «Однако!» и ухмыльнулся. Вера Павловна, не смотря на мокрые глаза, сохраняла трезвость: