Наставник

- Тише. Все хорошо. Тело слабо. Разум… разум заслужил отдых. Я решил открыться тебе, Верховный, ибо то, что я видел, что слышал о тебе говорит, что ты – человек достойный и искренне радеющий об Империи. Мне же не хотелось, чтобы все это пропало.

- Благодарю, - Верховный вновь поклонился. С него не убудет. Ибо то, что открылось ему, было сродни чуду. А чудеса стоят толики благодарности.

- Когда-то давно… когда я был ребенком…

Говорила тоже машина.

У нее не было рта и даже рога, которым она могла бы усиливать звук губ, но голос звучал. И каждое слово было ясным.

- Меня привел сюда мой дед. Он мне казался старым. А ныне и я сам таков. Мой род был призван хранить знания.

- Древних?

- Именно.

- Лишь хранить?

- Увы. Может, прежде… задолго до моего деда и его деда, и даже столетия прежде, мы способны были на большее. Но род… род Гароа давно ослаб. Оскудел. И не только людьми, но силой духа. Мои потомки больше торговцы, пусть и торгуют они знанием. Пускай. Мир подходит к краю.

Старик замолчал, а золотые змеи задвигались. Их танец внушал трепет и ужас, но все же желание коснуться этого чуда никуда не исчезло. Напротив, появилась мысль, что, быть может, окажись Верховный на месте старика, он бы…

- Пластины – суть книги. Древних. Эта машина предназначена для чтения их. Не только. Она управляет. Не знаю как. Дед… тоже… его прадед знал. Забыли. Утратили. Попробуй. Мы берегли. Боялись изучать. Повредить. А в итоге потеряли и те крохи, которыми владели. Ошибка… исправь.

Он замолчал. А раб забеспокоился.

- Плохо… мне мало осталось. Она длит жизнь. Сама. Ляжешь. И откроется… смотри. Я не знаю языка их. Но книги… в книгах все. Не дай пропасть. Мои правнуки… полагают, что слишком много сил тратим… зря… подземелья… к чему.

Верховный не торопил.

Он… он пытался осмыслить.

В библиотеке Храма много рукописей. Есть свитки, что хранятся там сотни и сотни лет, укрытые в особые тубы для сохранности. И есть книги. Всякие. Есть списки родов. И воинов.

Истории покорения земель.

Сказки… куда без сказок.

Повествования о деяниях Императоров. Или великих полководцев. Но все-то там, все что есть… вся храмовая библиотека не займет и части этого огромного зала. Что уж говорить о книгах Древних?

- Ты здесь?

- Здесь, - отозвался Верховный.

- Хор-р-шо. Я… внуку передал. Сталось бы просто закрыть. Храму… все переходит Храму, - голос обрывался. – Позаботься.

- Как пользоваться этим?

- Кто знает, - показалось, что в голосе человека прозвучала насмешка. – Ищи… я еще продержусь пару дней. Хватит, чтобы ты успел… Храм пусть позаботится о роде Гароа.

- Клянусь.

- Мы больше не Хранители памяти, но… больше ничего не умеем.

Скрипучий голос замолчал.

- Вынимай, - это было сказано жестко, и бледные нити опали, а раб осторожно, бережно вытащил сухое тело. Старик же вновь сомкнул пергаментные веки. Он еще дышал, но как-то поверхностно.

Слабо.

Плохо.

Он должен вернуться живым. И продержаться несколько дней, пока доверенные жрецы не разберуться со всем вот… почему не обратился раньше?

Тянул.

Дотянул.

Того и гляди наследие Древних будет утрачено. А ведь это… если пластины и вправду книги, то… сколько они хранились? Столетия? Тысячелетия? Даже самый крепкий пергамент с годами обретает хрупкость. А металл? Металл подвержен ржавчине. Хотя здесь, в этом вот странном месте, металл сияет.

Мысли метались.

И Верховного бросало то в жар, то в холод… тайна… нельзя говорить о подобном никому. Иначе… Советники не поймут. Найдутся дураки, которые пожелают забрать все это себе, особенно, если кто-то узнает о машине Древних и способности её продлять жизнь.

Нет…

Осторожно надо.

С опаскою.

Верховный кивнул собственным мыслям. И бросив последний взгляд – лепестки смыкались, превращаясь в неделимую с виду конструкцию, двинулся к выходу.

Гароа…

- Дед, - Гароа бросился к старику, но тот что-то просипел, и Гароа склонился пред ним.

- Мне бы хотелось побеседовать с вами, - сказал Верховный как можно более мягко. – Ваш почтенный… простите, не знаю его имени.

- Мы всегда были Гароа, - тихо произнес толстяк. – Все… мои дети… дети моих детей. Мои братья. Безымянные хранители. А вот теперь… он не верит, что мы справимся.

- И все же, думаю, стоит продолжить беседу в ином месте.

Внутренний двор. Пруд, затянутый ряской. Темные листья кувшинок. Под ними скользят тени рыб, весьма внушительных, как Верховному показалось. Беседка, укрывающая от солнца.

И травяной отвар, разлитый в круглые чаши.

- Что с нами будет? – тихо спросил Гароа.

- Ничего. Я бы предпочел, чтобы все осталось, как есть.

- Просто… осталось? – он не верил, что Верховный забудет об увиденном. И правильно. Кто бы на его месте забыл?

- Для всех. Гароа… были хранителями памяти и ими останутся. Но Храм, осознавая, сколь важным делом вы занимаетесь, готов прийти на помощь.

Кривоватая усмешка.

А ведь он тоже стар, именно этот Гароа. Отчего же не воспользовался той машиной? Не желает? Сомнительно. Кто бы не желал продлить собственную жизнь? Верховный вот благодарен богам за отсрочку, но сколь велика она? И маг постоянно пеняет за то, что Верховный себя не бережет.

Сердце у него слабое.