Наставник

Утром он уже не поднимется. Давно не поднимается на пирамиду, отдав право приносить жертву тому, чья рука не дрогнет.

- И то, что известно, на самом деле… я бы не слишком верил.

- Отчего?

- Описания размыты. А те, которые есть, они… написаны были много позже. Со слов тех, кто слышал тех, кто когда-то в годы юные сумел увидеть. Или вовсе писаны были они во славу рода. А стало быть, правды в тех записях, если и есть, то малая толика, - маг остановился, поглядев на Верховного. – И мне бы хотелось сказать, что случившееся единожды не повторится.

- Но?

- Но беда в том, что все может повториться. И огненный дождь, почти уничтоживший мир, в том числе. Я, если вы позволите, вновь отпишу моему другу.

- Буду рад.

- Надежды немного. Но… такие бедствия… я слышал теорию, что любые бедствия возможно предсказать. И приближение их очевидно, но уже потом, после того, как все произошло. Что предваряют их, когда чудеса, когда иные катастрофы, малые, но меняющие мир. И стало быть, если выпадет нам понять, какие приметы возможны, помимо падающих звезд, то… возможно нам удастся понять. Узнать. Почувствовать?

Он замолчал.

И молчал долго. Слишком уж долго. У Верховного возникло недостойное желание поторопить мага. Но вот он вздохнул и ответил.

- Но если и так, то мы будем делать? Если это и вправду… если мир снова встанет на край гибели?

И Верховный честно ответил:

- Не знаю.

_____________________

Спасибо всем за поддержку!

Хочу предупредить, что в среду, вероятно, не смогу выложить продолжение. Уезжаю. Так что или в четверг, или уже в пятницу.

Глава 14

Глава 14

Ирграм не удивился, что в замок их не пустили.

Всадники довезли почти до самых стен, вблизи выглядевших именно так, как подобает замковым стенам – серыми каменными и неприступными. Кольцо рва охватывало замок с одной стороны, подбираясь с другой к каменной пропасти, весьма глубокой с виду.

Тут же, по другую сторону рва, куда менее глубокого, нежели пропасть, но все одно внушавшего уважение, встал палаточный лагерь. Тряпичными холмами возвышались шатры, одни поновее и даже почти роскошные, другие – грязные, затасканные, порой и вовсе будто из тряпья сооруженные. Горели костры. Бродили люди.

То тут, то там меж шатрами виднелись убогого вида лачуги, явно стоявшие задолго до лагеря. Сложенные из глины и соломы, с кривыми стенами и гнилыми крышами, они гляделись едва ли не более жалко, нежели те уродливые шатры, которые уже прикрывала темнота.

- Ждите, - велел всадник, уставившись на Ирграма недобрым взглядом. – Я доложу. Эй ты, пригляди за господином магом.

Это уже было предназначено для чумазого мужичонки, что возился со скотиной.

- Покорми там. И пусть умоются, а то глядеть невозможно.

Мужичонка мелко закивал и на всякий случай втянул голову в плечи, но всадник был сегодня добр и к просьбе присовокупил монетку.

А потому нашлось и место возле лачуги.

И корыто.

Корыто, как Ирграм подозревал, использовали для скотины. Но тут уж не до капризов. Умыться и вправду стоило. Пусть даже мыться пришлось под внимательными взглядами стражи, которую оставили.

Так, на всякий случай.

И это тоже было правильно. Хотя и нервировало.

Мылись в корыте. Холодной водой, от прикосновения которой к коже Ирграм вздрагивал. А вот одежду пришлось надевать свою. И он остро ощутил отвращение к этим грязным задубевшим лохмотьям.

Из еды вручили по ломтю подсохшего хлеба и молоко.

А потом началось ожидание.

Нет, Ирграм не рассчитывал, что примут их скоро. Жрец устроился на большом камне, прикрыл глаза и расслабился. Он выглядел спящим, но Ирграм слышал, как ровно и быстро бьется его сердце.

И сердца стражников.

Хозяина, который крутился подле, не спеша уходить. Ирграм и сам уселся на жухлой траве, решив, что, если уж пришлось ждать, то лучше потратить это время на отдых.

Он и не заметил, как провалился в полудрему, из которой вынырнул за мгновенье до того, как жесткое древко копья ткнуло в плечо. Он успел отклониться, уходя от удара, и даже вцепиться в это древко, дернуть на себя. Раздались смех и ругань, и человек, явно не ожидавший подобного, вскочил, отряхиваясь от грязи. Он был зол.

Очень зол.

Ирграм молча подбросил на ладони огненный шар.

- Спокойно, маг, - раздался чуть хрипловатый голос.

- Я спокоен, - оборачиваться Ирграм не стал. Он и без того знал, что люди, еще недавно весело хохотавшие, теперь потянулись к оружию.

И со всеми он не справится.

С некоторыми – вполне. Но это не то, что ему нужно. Им всем сейчас нужно.

- Пусть уберут оружие, - сказал он ровным тоном. – Я не желаю зла. Но и не позволю навредить себе и моему спутнику.

Жрец по-прежнему сидел на камне, но хотя бы спящим не притворялся. В темноте его лицо казалось почти черным, а вот белки глаз посверкивали ярко.

- Ты пришел на нашу землю.

- И не скрываю того. Но я пришел с миром. А вот встретили меня не слишком дружелюбно.

Напряжение спадало. Ирграм чувствовал его. И вместе с тем некоторое сожаление. Сила силой, но в бою всякое возможно.

К примеру, вцепиться клыками в горло врага.

Разодрать.

Глотнуть такой горячей упоительно сладкой крови.