Наставник

— Слушай меня внимательно, это зелье изменить твои глаза и сделает их одинаковыми, скроет твою колдовскую сущность, принимать первые три года тебе его придется каждые полгода, дальше реже, так что привыкай. — Если сблюешь, придется пить еще раз, постарайся все удержать в себе, будет плохо около пары часов, здесь прохладно придешь в себя быстро. — Не тяни, пей залпом, — и учитель внимательно проследил как Тим сморщившись, проглотил невероятно вонючую, гадкую жидкость. — Туалет и душ тут рядом, если что.

Тима затошнило, но вроде все смог удержать, но ему было невероятно плохо, он скрючился, и повалился на брошенное, на пол одеяло. Перед глазами у него сначала все поплыло, а позже стало больно, как будто в глаза песком сыпанули, но Тим даже шевельнуться не мог от слабости.

— Оклемывайся, — услышал он голос учителя, — зайду, как тебе станет легче, — и через минуту тяжелый скрежет закрывающейся двери.

Тим почувствовал себя замурованным под землей, а еще глазам стала мучительно больно, теперь уже, их как будто огнем жгло и еще его самого порывами тошнило. Тим то потел, то мерз, страшно ему не было, почему то, а вот что будет дальше, он, почему то боялся больше. Тим не заметил, как уснул, а когда очнулся, тошнота прошла и глаза хоть и болели, но так слабо, терпимо и не услышал даже как Иван Ваныч вошел в комнату.

— Вижу у тебя все хорошо, после второго зелья будет хуже, оно тебя изменить, как не знаю, каждому свое. — Зелье максимально увеличит твой магический потенциал, укрепит кости, изменить твои ощущения. — Будет больно, терпи, привыкай, тебе его тоже придется пить не раз, но самый первый это самый тяжелый прием, — и протянул ученику похожий пузырек только теперь с ярко голубой жидкостью.

Тим понимал, тянуть бесполезно, лучше уж сразу отмучится и молча залпом выпил зелье, даже не почувствовав его вкуса. Иван Ваныч молча забрал, пустой пузырек и вышел из комнаты, плотно затворив за собой тяжелую дверь.

В первую минуту ничего не происходило, а затем сидящего на полу Тима выгнуло дугой от боли, его корежило и ломало. Тим чувствовал, как хрустят в невероятном напряжении, меняясь его кости, в животе была резь и жжение, мышцы тянуло и они горели огнем, казалось, что выворачиваются жгутами. Тим катался по деревянному полу, стучал ладонями в пол, рычал, пытаясь хоть как то заглушить боль, ногти на руках и ногах вытянулись и превратились в огромные кривые звериные когти. Казалось, пытка продолжается бесконечно долго, и когда он решил что уже не выдержит боли и умрет, забылся в каком — то странном полусне, не понимая, мертв ли он или же еще жив.

Когда он очнулся скрюченный в углу комнаты, вокруг воняло жутко, тяжелый запах бил в нос и Тим догадался, что это от него так несет, и сколько прошло времени, он тоже не понимал. Он с трудом встал сначала на колени затем на ноги, помнил что где — то здесь есть душ и ему нужно срочно помыться, тем более кожа горела огнем по всему телу. Но когда пошел в душ удивился снова, походка стала легкой необычной, и все тело было другим, он еще не понимал, что еще в нем изменилось, но новое состояние нравилось ему намного больше.

В углу комнаты просто за стеной был душ с решеткой в полу и унитаз, все скромно просто. Тим открыл воду и огляделся, самодельная полочка в углу с бутылочками шампуней и у входа простое ростовое зеркало и вешалка с несколькими полотенцами. Тим, глянулся в зеркало, и испуганно отшатнулся, он изменился внешне, стал совсем другим, но он весь был покрыт плотной коричневой коркой из крови и пота, и какой то шелухи. Нужно сначала помыться, а уж потом любоваться, и решительно скинув одежду, он встал под душ. Мылся он долго, корка плохо оттиралась от кожи, да и вонь, казалось, пропитала Тима насквозь. Он вылил на свою голову столько шампуня, пока не почувствовал как волосы под руками стали шелковистыми, чистыми. Одежду он хотел постирать сначала, но увидев, во что превратились штаны и футболка, просто скрутил их плотно и запихнул в мусорный пакет. Завязал плотно полотенце на талии, увидел ведро и швабру. Налил воды, и, добавив больше какого — то моющего средства, бросился быстрее мыть комнату, ему не хотелось, что бы учитель увидел грязную комнату и учуял эту вонь, хотя наверняка так же болел, если принимал это зелье, — подумал про себя Тим.