Наставник по соблазнению

– Ну, папа был довольно любезен.

Потому что один раз улыбнулся?

Тиган добавила:

– А Винн был настроен немного воинственно.

Немного? Да огонь, горевший в его глазах, словно говорил: «Я хочу вырвать твое сердце и скормить его рыбам».

– Ученый друг твоего отца – очень интересная личность, – сказал Джейкоб, наугад открывая одну из дверей, за которой оказалась отделанная мрамором комната с бассейном.

– Они знакомы еще с колледжа, – пояснила Тиган.

– Очевидно, у них был разный подход к изучению экономики. – Марксист должен был возражать против сосредоточения таких богатств в одних руках. – Должно быть, у них бывают жаркие споры.

– Мой отец и профессор Виннард имеют разные представления о том, как должен быть устроен мир, – сказала Тиган. Она нажала на кнопку пульта управления, и шторы раздвинулись, открыв четыре застекленных двери, ведущие в сад. – Мой отец мечтатель. Он считает, что все, кто хорошо трудится, непременно получат за это достойную награду.

– И если немного нарушить правила игры, достойная награда станет еще большей.

Тиган нахмурилась.

– Мой отец и мои братья – опытные бизнесмены. Они вносят свой вклад в экономику страны. Создают рабочие места. Разве это не причина уважать их?

– И тем не менее ты не захотела присоединиться к ним.

Она отказалась от возможности стать частью «Хантер энтерпрайзис».

– Я предпочитаю более скромную жизнь.

Он развел руками и огляделся по сторонам.

– Тиган, эта жизнь совсем не скромная.

Она сухо улыбнулась:

– Роусонов тоже нельзя назвать нищими.

– Верно. Но они многое отдают, и от всего сердца.

Зеленые глаза Тиган сузились.

– Мне не нравится этот разговор.

Она отвернулась, и Джейкоб, поморщившись, схватил ее за руку.

– Эй, прости меня, – сказал он. – Наверное, все оказалось труднее, чем я думал.

– Ты имеешь в виду столкновение с моим братом?

– Нет. Не только это. Я привык бороться с крупными корпорациями, а не старался подружиться с людьми, которые проводят отпуск на яхтах длиной в сто футов.

– Кажется, я припоминаю, что как‑то летела в Нью‑Йорк на личном самолете.

– Да полно. Этот самолет стоит не больше, чем твои годовые расходы на ведение хозяйства.

– Ведение хозяйства?

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– Думаю, что знаю. Очевидно, Винну тяжело смириться с тем, что на него собирались завести дело. Но, если честно, ты все еще горишь желанием заставить его заплатить за все. Что просто смешно, потому что он не сделал ничего плохого.

– Этого ты не можешь знать, – покачал головой Джейкоб.

– Я знаю то, что он сказал мне. Он сказал…

– Не нужно говорить мне. Я не хочу этого знать.

– Вот именно.

Джейкоба разрывали противоречивые чувства. Он хотел быть здесь, но ему не нравилось, что над его головой повис дамоклов меч. Если Хаукрофт вернется и скажет, что все‑таки решил подать иск, Джейкоб больше не сможет быть ему полезным. Винн Хантер будет рассматривать его визит как попытку добыть инкриминирующую информацию. Или как попытку напугать его. И любой судья согласится с ним.

Что, конечно, он прекрасно понимал, когда предлагал Тиган прилететь к ней.

Он подошел к ней, стоявшей у стеклянных дверей и смотревшей на открывавшийся вид – голубой залив с лениво катящимися волнами и похожий на раковины Оперный театр Сиднея. Ее руки были скрещены на груди, а плечи воинственно расправлены. И Джейкоб почувствовал себя ослом. Он все исправит. Больше не скажет ни слова о ее семье. Будет говорить только о том, как счастлив он быть здесь, рядом с ней.

– Не думаю, что когда‑либо видел более красивый вид, – сказал он.

Она не пошевелилась и ничего не ответила.

– Наверное, ночью это все выглядит потрясающе. Огни города и отражение звезд в воде.

После долгой паузы она наконец заговорила:

– Мой отец купил этот участок земли для моей матери. Они искали дом для своей растущей семьи – мама ждала Коула – и увидели табличку «Продается». У нашей компании был трудный период в тот момент. И они не могли позволить себе купить эту собственность. Но мама влюбилась в этот вид сразу же. Она сказала, что это место так близко к небесам, что можно протянуть руку и повиснуть на облаках. А на следующей неделе папа повез ее на пикник. И когда они снова оказались здесь, он сказал маме, что купил эту землю. Она сначала не поверила ему. И он достал купчую из кармана. – Тиган глубоко вздохнула. – Папа говорит, что она расплакалась от счастья и благодарности. Она понимала, как им повезло в жизни. И всегда старалась помочь своей семье и окружающим людям. Она помогала всем, кто нуждался в ее помощи. И когда я дома… здесь… Я всегда думаю о том, как счастливы были мои мама и папа.

Вчера, по телефону, он сказал, что хочет обнять ее. По‑настоящему обнять. И в эту минуту он хотел этого больше всего.

И он сказал ей об этом своими глазами и губами. И он продолжал говорить ей это, пока не почувствовал, что ее сопротивление слабеет. И наконец, остались лишь они одни, стоящие у края пропасти и пытающиеся дотянуться до небес.

Тиган не знала, что ей думать. Но она знала, что хочет чувствовать. И самым сильным чувством было облегчение.