Наставники Лавкрафта (сборник)

Так вот. Я отнес коробку наверх, положил в нее череп и запер дверцу шкафа. Когда служанка принесла мне завтрак, она сказала, что ей жаль, но она должна уйти, и потеря зарплаты за месяц ее не волновала. Я взглянул – цвет ее лица был смесью зеленого, желтого и белого. Я сделал вид, что удивился, и спросил, в чем дело. Но в этом не было смысла, так как она лишь повернулась в мою сторону и прямо спросила, есть ли у меня намерение оставаться в доме с привидениями, и если да, то сколько я смогу продержаться. Хотя она замечала мою временами приходящую глухоту, тем не менее не верила, что мне под силу спать под эти ночные вопли. Еще женщина поинтересовалась, зачем я копошился в доме, открывал и закрывал входную дверь между тремя и четырьмя часами ночи. Я не нашел, что на это ответить, раз уж она меня слышала. Служанка ушла, и я остался один. Позже утром я отправился в деревню и нашел женщину, которая была готова приходить и делать любую имевшуюся работу по дому и готовить еду – при условии, что сможет уходить домой каждую ночь. Что касается меня, то я в тот же день перебрался вниз и с тех пор никогда не пытался спать в лучшей спальне дома. По прошествии некоторого времени я заполучил пару шотландских слуг среднего возраста из Лондона и долгое время ни в чем не нуждался. Я начал с того, что рассказал им о доме: мол, он расположен в очень незащищенном месте, поэтому ветер гуляет и свистит здесь частенько в осенне-зимнюю пору, что принесло жилищу дурную славу в деревне, ибо корнуэльцы склонны к суевериям и сказкам о привидениях. Две закаленные жизнью рыжеволосые сестры изобразили подобие улыбки и с большим презрением сообщили, что невысокого мнения о байках про какие-то южные привидения: ведь они, умудренные опытом службы в двух английских домах с призраками, наслушались множества разных историй. К тому же слыхали они и о «мальчике в сером» – того не считают особой редкостью в Форфаршире[24], у них на родине.

Сестрицы составляли мне компанию несколько месяцев; пока они оставались в доме, у нас были покой и тишина. Та из сестер, которая служила поварихой, по-прежнему здесь, в деревне: она вышла замуж за местного могильщика, который работает в моем саду. Вот так здесь все и происходит. Деревушка маленькая, могильщику приходится находить применение своим навыкам в различных сферах. Например, помимо тяжелой физической работы, он неплохо разбирается в цветах – во всяком случае, достаточно, чтобы помогать мне управляться с ними. Хоть я люблю заниматься этим делом, но моя спина давно уже не гнется как следует. Он трезвый, немногословный человек, который не вмешивается не в свои дела, и он был вдовцом, когда я приехал сюда. Его зовут Трэхерн, Джеймс Трэхерн. Сестры-шотландки так и не признались, что с домом что-то неладное, но с наступлением ноября оповестили меня о своем переезде. И основание придумали: мол, ближайший католический приход слишком далеко отсюда, а посещать местную церковь они, разумеется, не могут. Однако с наступлением весны младшая из сестер вернулась, и приходский священник выдал ее замуж за Джеймса Трэхерна. С той поры шотландская девушка уже не брезговала тем, чтобы слушать проповеди в местной церкви. Я вполне удовлетворен, если у нее все ладно! Супруги живут в маленьком домике, который стоит спиной к церковному погосту.

Полагаю, вам интересно, какое это имеет отношение к тому, о чем я говорил. Понимаете, я по большей части обретаюсь в лютом одиночестве; так что, когда старый друг приходит проведать меня, я болтаю без умолку – просто чтобы слышать свой собственный голос. Однако в данном случае действительно существует взаимосвязь между всем этим. Именно Джеймс Трэхерн был человеком, который похоронил несчастную миссис Пратт, а после и ее мужа, в соседних могилах, что находятся недалеко от его домика. Это и есть та самая взаимосвязь в моем сознании, видите. Все достаточно просто. Он что-то знает; я совершенно убежден в этом, хотя он такой молчаливый плут.

Да, нынче по ночам я остаюсь дома один, ибо миссис Трэхерн, выполнив всю работу, уходит, а когда меня навещают друзья, жена могильщика подает и убирает со стола. Супруг встречает миссис Трэхерн каждый вечер зимой, а летом, когда вокруг солнечно и светло, она отправляется домой самостоятельно. Она человек не боязливый, но теперь уже менее уверена, что в Англии нет привидений, достойных внимания шотландской женщины. Разве не забавно мнение, что Шотландия имеет монополию на все сверхъестественное? Я бы назвал это странным видом национальной гордости, вы согласитесь?