Наставники Лавкрафта

На вашем месте никогда бы не стал рассказывать скверные истории о неординарных способах умерщвления людей. А что если тот, кто сидит за столом и слушает вас, устал от своих родных и близких? Я всегда винил себя за смерть миссис Пратт и считаю, что в каком-то смысле был к ней причастен, хотя Богу известно: я не желал ей ничего, кроме долгой и счастливой жизни. Как знать, не расскажи я ту историю, быть может, и она была бы еще жива. Надо полагать, что эта штука кричит на меня именно поэтому.

Миссис Пратт была хорошенькой женщиной, обладала мягким нравом и приятным нежным голосом. Но однажды я услышал ее пронзительный крик: когда она подумала, что ее маленького сына убило выстрелом из револьвера – тот выстрелил, хотя все были уверены, что оружие не было заряжено. Так вот, это был точно такой же крик, с характерным усилением дрожи в конце. Вы ведь понимаете, о чем я? Такое ни с чем не спутаешь.

Признаться честно, для меня стало открытием, что доктор и его жена были не в самых хороших отношениях. Даже при мне они время от времени пререкались, и я часто замечал, как краснела и закусывала губу крохотная миссис Пратт, пытаясь не потерять самообладание, в то время как Люк становился мрачным и сыпал оскорблениями. Такое поведение было присуще ему с самого раннего детства, как я помню, и позднее – в школе. Знаете, он же мой кузен. Именно поэтому я был вхож в их дом. После его смерти и после того, как убили его сына Чарли в Южной Африке, никаких родственников не осталось… Да, это имение совсем небольшое. Как раз такое, что подошло старому моряку как я, который ударился в садоводство.

Мы всегда живее припоминаем чужие ошибки, нежели чьи-то умные мысли, не так ли? Я очень часто замечал эту особенность человеческой натуры. Однажды вечером я ужинал с Праттами. Именно тогда и рассказал им историю, которая имела такие последствия… На улице стояла промозглая ноябрьская ночь, море жалобно стонало. Тсс! Если вы замрете, то и сейчас услышите его.

Вы слышите морской прилив? Мрачный звук, не правда ли? Иногда, приблизительно в это время года… Эй! А вот и он! Но не пугайтесь, приятель. Он вас не съест. В конце концов, это всего лишь неприятный звук! Но я рад, что вы услышали его, так как всегда найдутся те, кто подумает, что это ветер, или мое воображение, или еще бог весть что. Полагаю, что сегодня ночью вы уже не услышите звука прилива, ибо он редко случается больше одного раза. Да, все верно. Подкиньте в камин еще дров, а себе в стакан подлейте того разбавленного пойла, что вы так любите. Помните старого Блауклота, плотника с того немецкого корабля, что подобрал нас, когда Клонтарф пошел ко дну? Той ночью мы удачно легли в дрейф под завывающий ветер; земли не видать на пять сотен миль вокруг, а наш корабль вздымался и падал на волнах с постоянством часового механизма. «Бидди-грубиян гребет к берегу в эту ночь!» – возопил старый Блауклот, отправляясь на вахту, помните? Теперь, когда я окончательно выбрался на сушу, я часто вспоминаю это.

Да, именно такая ночь, как сегодня, и стояла, когда я на время оказался дома, ожидая момента, чтобы вывести Олимпию в ее первое плавание – помните, как раз после этого первого рейса она установила рекорд, – но это было уже давно. Шел девяносто второй год, самое начало ноября.

Погода была ненастной, Пратт находился не в лучшем расположении духа, а ужин оказался скверным – на самом деле скверным, что усугубляло общее положение; холод же только ухудшал обстановку. Бедная маленькая миссис была очень расстроена, а потому, чтобы хоть как-то исправить впечатление от блюда из сырой репы с недоваренной бараниной, распорядилась, чтобы приготовили гренки по-уэльски[21]. У Пратта, видимо, был непростой день. Вполне возможно, что ему не удалось спасти одного из своих пациентов. Как бы то ни было, он выглядел очень раздраженным.

«Моя жена пытается отравить меня, понимаешь! – сказал он. – Однажды она преуспеет в этом». Нельзя было не заметить, как обидели эти слова супругу. Я нарочно рассмеялся, пытаясь свести все к шутке, и сказал, что миссис Пратт слишком умна, чтобы избавиться от мужа таким примитивным способом. А затем, поддерживая заданный тон, принялся рассказывать про японские фокусы со стеклом, конским волосом и все тому подобное.

Пратт был врачом и знал о подобных вещах гораздо больше, чем я. Но это только подогрело мой пыл, и я рассказал историю об одной женщине из Ирландии, которая успела расправиться с тремя мужьями, прежде чем кто-то заподозрил, что смерть их была насильственной.