Наставники Лавкрафта

– Разумеется. А на ее обороте, на бумажной этикетке, упомянутой вами, я прочел «инроуд», и это сильно меня озадачило, пока я не вспомнил о Грейз-Инн-роуд; вы пропустили вторую букву «н». Словосочетание «ха… камен… серд…» сразу же напомнило ту фразу Де Квинси, которую вы сейчас упомянули; и я наугад предположил – но угадал верно, – что искомый человек должен проживать на Грейз-Инн-роуд или где-то рядом и имеет привычку гулять по Оксфорд-стрит, ибо вы помните, что курильщик опиума описывает свои утомительные прогулки по этому шумному проспекту.

Основываясь на теории невероятности, которую я объяснил вот этому моему другу, я сделал вывод, что рано или поздно, однако обязательно, вы изберете маршрут по Гилфорд-стрит, Рассел-сквер и Грейт-Рассел-стрит, и я знал, что если буду наблюдать достаточно долго, то увижу вас. Но как я мог бы распознать своего искомого человека? Заметив уличного художника напротив своей квартиры, я договорился с ним, что он будет ежедневно рисовать большую руку, в том виде, который всем нам так хорошо известен, на стене над своим рабочим местом. Я рассчитывал, что незнакомец, проходя мимо и внезапно увидев знак, которого так страшится, обязательно выдаст свои чувства. Остальное вы знаете. Ах, поймать вас всего лишь часом позже – это было, признаюсь, мастерски сделано! Исходя из того, что вы занимали одну и ту же квартиру много лет, хотя в этих кварталах жильцы весьма часто меняются, я решил, что вы человек устойчивых привычек, и не сомневался, что, придя в себя после испуга, вы возобновите прогулку по Оксфорд-стрит. Вы так и сделали, пройдя по Нью-Оксфорд-стрит, а я поджидал вас на углу.

– Ваша логика великолепна, – сказал Селби. – Могу добавить, что я прошелся по Оксфорд-стрит и в ту ночь, когда умер сэр Томас Вивиэн. Думаю, мне больше сказать нечего.

– Совсем чуть-чуть, – напомнил Дайсон. – Как насчет сокровищ?

– Я бы предпочел не затрагивать эту тему, – сказал Селби, и лоб его у висков побелел.

– О, это нелепо, сэр, мы не шантажисты. Кроме того, вы же в нашей власти, не забывайте!

– Раз уж вы так настроены, мистер Дайсон, я должен сообщить, что вернулся на то место в горах и прошел немного дальше.

Он запнулся; его рот приоткрылся, губы искривились, он тяжело задышал, всхлипывая.

– Ну-ну, – сказал Дайсон, – я позволю себе предположить, что вы преуспели.

– Преуспел, – сделав усилие над собою, продолжил Селби, – да, я так преуспел, что адское пламя будет вовеки жечь мою душу. Из того ужасного дома под горой я унес лишь одну вещь; она лежала чуть дальше того места, где я нашел кремневый нож.

– Почему же вы не взяли больше?

Все тело несчастного явственно съежилось, осело; лицо пожелтело как воск, испарина выступила над бровями. Зрелище было и потрясающее, и ужасное, а голос зазвучал как шипение змеи.

– Потому что хранители клада все еще там, и я видел их, а еще из-за этого, – он извлек из кармана и показал странное золотое изделие.

– Вот, – сказал он, – это – Муки Козы.

Филипс и Дайсон разом вскрикнули от ужаса, разглядев отвратительную непристойность фигурки.

– Уберите это, спрячьте, бога ради!

– Это все, что я оттуда унес, – сказал Селби. – Вас не удивляет, что я не задержался надолго там, где обитают существа, недалеко ушедшие от животных, и где хранятся вещи в тысячу раз худшие, чем эта?

– Возьмите и это, – сказал Дайсон, – я взял ее с собой, думал, может пригодиться. – Он достал черную табличку и вручил трясущемуся, мерзкому пришельцу. – А теперь, – сказал Дайсон, – не изволите ли выйти вон?

Двое друзей некоторое время сидели молча, глядя друг на друга с тревогой в глазах, с трясущимися губами.

– Хочу признаться, что поверил ему, – сказал Филипс.

– Мой дорогой Филипс, – откликнулся Дайсон, подойдя к окну и широко раскрыв его. – Я теперь не знаю, насколько были, в конечном счете, абсурдны мои ошибки в этом странном деле.

Перевод Алины Немировой

Комментарии переводчика

Персонажам рассказа пришлось немало походить по улицам «таинственного» Лондона, но их маршруты хорошо известны всякому, кто там живал. Как ни удивительно, местом действия послужили отнюдь не какие-нибудь трущобы. Чтобы дать читателю понятие о контрасте между фоном и событиями рассказа, ниже мы приводим краткие сведения о топографии Лондона.

Практически все упомянутые улицы относятся к району в центральной части города – Блумсбери. Хотя с начала XIX века район утратил престижность среди высшего общества, он вскоре стал и доныне традиционно является центром интеллектуальной жизни столицы. На его территории находятся:

– Блумсбери-сквер. Площадь с озеленением; к северу от нее проходит Грейт-Рассел-стрит (см. ниже).

– Грейз-Инн-роуд (Grays Inn Road). Центр юридической деятельности, здесь располагается одна из четырех коллегий профессиональных юристов Лондона. Тут же – несколько высших учебных заведений, в 1895 г. все они уже существовали.