Настенька

Нужно ли говорить моему всё замечающему читателю, что молодой лейтенант госбезопасности Олег Поваров и сотрудник министерства иностранных дел Борис Григорьевич Соков не нашли Настеньку в институте, где разминулись с нею буквально у входа в старинное здание?

Тысячи студентов занимались в этом бывшем барском особняке, вливаясь ежегодно в миллионную армию выпускников педагогических вузов страны. Среди них немало девушек были с именем Настя и все они кому-то казались красивыми. Так что по признакам красоты найти нужную Настеньку было невозможно. И всё же просчитать Настасий или Настён и вычислить одну из них можно было бы, если бы не маленькая деталь.

Настю при рождении родители назвали Сашей, то есть Александрой, в честь деда по линии матери. Но когда девочка пошла в детский садик, то там в группе оказалось сразу два мальчика с именем Саша и наша девочка Саша очень расстроилась. Когда же папа в шутку спросил, не называть ли её в связи с этим Настей, то она сразу потребовала, чтобы именно так теперь её и звали. Вот с того времени и произошла эта разница между официальным именем по документам — Александра и настоящим именем Настя. Так ведь эта история знакома многим женщинам и даже некоторым мужчинам.

Сначала Поваров и Соков не смогли найти даже группу, в которой учился некогда Вадим, так как это были выпускники прошлого года, и они разъехались. Пришлось долго копаться в кадровых документах, чтобы определить хотя бы, кто из выпускниц по имени Настя остались работать и жить в Москве. Читатель догадывается, что и встреча с этими Настями ничего не могла дать, поскольку они не знакомы были с нашей Настенькой и ничего о ней не знали.

Не мог Поваров расспрашивать о Настеньке преподавателей, так как не имел достаточных описаний её, чтобы объяснить, кого конкретно нужно найти и почему. Просматривая фотографии в личных делах студенток, Соков вроде бы увидел знакомое лицо, но имя девушки было незнакомым, и он решил, что ошибся.

Помощь Сокова не дала никаких результатов, поэтому вскоре лейтенант Поваров отказался от поисков, сосредоточившись на других лицах и порученных других делах, которых у госбезопасности было достаточно много, чтобы не отрывать сотрудников так долго на этом хоть и важном, но не совсем свойственном для них деле о СПИДе. Задача борьбы с болезнью возложена была всё-таки главным образом на эпидемиологические службы, а не на органы государственной безопасности, у которых в этом восемьдесят седьмом году появилось немало новых не менее серьёзных и более трудных проблем. У них самих начиналась борьба за выживание. Генеральный секретарь коммунистической партии Горбачёв их не очень жаловал, и внимательному глазу разведчика это должно было быть заметно.

Единственное, что оставалась Олегу в вопросе с Настенькой, это попросить Сокова и аспирантов МГУ Валю и Юру в случае возможной встречи с Настенькой узнать, где она живёт или работает и порекомендовать обратиться к врачам, если она ещё этого не сделала. К Сокову просьба относилась особо, учитывая то, что он дал Настеньке свою визитную карточку с приглашением позвонить ему при желании поехать за границу. Об этом Борис Григорьевич вынужден был всё же рассказать Поварову, для которого по-прежнему оставалось загадкой поведение Сокова при упоминании симптомов СПИДа и того рождественского застолья.

Между тем, мой уважаемый жадный поглотитель книжных строк, конечно, заметил, что мы неуклонно приближаемся в истории с Настенькой к той самой пятнице, когда Москва во второй половине солнечного летнего дня начинала спокойно, как обычно, расползаться по пригородным дачам.

Настенька сидела в поезде метро, наблюдая из-под прикрытых длинных ресниц за стоящим напротив неё парнем. Она была одета в привычную с некоторых пор одежду, которая максимально возможно раскрывала её прекрасные ноги и грудь, привлекая внимание почти каждого, так что оставалось только выбирать по своему вкусу.

Никто из родных так ничего и не знал о случившемся с их любимицей. Они горестно переживали её решение расстаться с учёбой, о котором она сообщила дома в присутствии всех весёлым бодрым голосом, уверяя, что так будет значительно лучше для нервной системы, чрезмерно расшатавшейся в последнее время, и что позже, может быть, она вернется в институт, потому и не забирает оттуда документы, а пока пойдёт работать. И поступила на курсы машинописи, где занятия отнимали первую половину дня. Вторая уходила на путешествия по магазинам и выставкам, где попутно Настенька время от времени знакомилась с иностранцами и приезжала с ними в гостиницу, не привлекая внимание портье, выдавая себя за иностранку свободным разговором на английском или французском. Она хотела мстить мужчинам, заражая их СПИДом, и получать за деньги то удовольствие, которое не могла получить от них по любви.

Словом, видит мой милый читатель, что Настенька в поезде метро — это уже совсем не та Настенька, что шла в ресторан «София» почти три года назад. Сейчас ей хотелось испытать своё актёрское мастерство.