Настенька

Настенька, возбуждённая радостью преподавателя, активно включилась в обсуждение предложенной темы, согласившись, что она очень интересна, так как в школе они изучали всего несколько модальных глаголов, не подозревая, что эмоции можно выражать даже обычным вспомогательным глаголом «do», который ставится в предложении в этом случае казалось бы совсем не по правилам. Настенька восторженно стала рассказывать, что сначала не могла понять в чём дело, когда заметила это в одной из оригинальных книг не то Чейза, не то Шелдона, но потом уже поняла по смыслу, что глагол этот применяется в качестве усиления значения сказанного, что переводится на русский язык обычно частицей «же» в таких предложениях как «Ну ты же видел меня» или «Ты же знаешь его», что очень любопытно, так как получается, что английский глагол переводится на русский язык частицей.

— Очень любопытно, — говорила Настенька не останавливаясь, — что это особенность именно разговорного языка, на что мало обращают внимание в наших школах. Ведь вот есть же разница между обычным предложением «Come here» — «Иди сюда» или «Do, come here!» — «Да иди же сюда!». Последнее более эмоционально и чаще можно услыхать в разговоре.

Валентина Ивановна восхищённо слушала Настеньку и постоянно кивала головой. Но тут её собеседница вдруг улыбнулась виновато и смущённо проговорила:

— Только я, Валентина Ивановна, хочу взять немного другую тему для научной работы.

— Да-а-а? — разочаровано протянула преподавательница, вошедшая уже вся с головой в обсуждавшийся вопрос и прикидывавшая, что порекомендовать читать Настеньке по теме.

— Понимаете в чём дело? — не менее горячо и торопливо, желая поскорее ликвидировать разочарование любимого учителя, начала Настенька. — Когда я читала книгу Сэлинджера «Над пропастью во ржи»…

Настенька спохватилась, поняв, что дала русское название книги и тут же поправилась:

— «The Catcher In The Rye», Валентина Ивановна. Конечно я читала на английском. Прошу прощения за русский. Так вот там такой интересный разговорный язык у Колфилда, что мне очень хотелось поработать над особенностями речи тинэйджера, то есть юноши на основе этого романа и увязать это с характерами, с обстановкой, окружавшей его. Мы понимаем, что он является представителем потерянного поколения Англии, но мне он близок, как это ни покажется вам странным, тем, что и я, кажется, иногда попадаю в ситуацию потерянного поколения. Думаю, что у нас многие сегодня теряются.

Настенька на секунду задумалась и вдруг, осознав, что ушла в другую сторону, тряхнула головой, качнув волной распущенные волосы, и добавила уже повеселевшим голосом:

— Кстати, и о модальности можно будет здесь говорить, но это составит только часть работы.

Валентина Ивановна была просто потрясена своей студенткой. Никаких открытий, конечно, Настенька не сделала, но она только вернулась на третий курс, а уже такая широта подхода к научной теме, такая любовь к языку. И эту девушку они дважды не принимали в институт когда-то.

Валентина Ивановна Кравцова сама была фанатиком языка. Написала несколько учебных пособий, прежде чем защитила кандидатскую диссертацию. Усидчивости в научной работе способствовал её физический недостаток. В детстве она неудачно упала, повредив позвоночник. Рост у неё остановился, а на спине вырос небольшой горб. Это заставило с самого детства компенсировать внешнюю неполноценность умственным трудом.

В школе она была лучшей ученицей, в университете на факультете иностранных языков — лучшей студенткой. Закономерностью явилась и её учёба в аспирантуре. Теперь она преподавала язык, отдавая всю себя студентам, будучи очень строгой, требуя безукоризненных знаний, вздыхая и возмущаясь при каждой ошибке, но умея при этом и восторгаться прекрасными ответами. В институте всем было известно, что тройка, поставленная Валентиной Ивановной в зачётной книжке студента выше четвёрки, выставленной другим преподавателем.

Довольно молодая ещё женщина, она давно перестала, по крайней мере, внешне страдать от своего недостатка. Платья она умела носить так, что никто не замечал горбатости, которая скрывалась ещё и длинными чёрными волосами, спадавшими волнистыми прядями на плечи и спину. Рост ей тоже почти не мешал, так как она привыкла легко забираться на стул с ногами и садиться на его спинку, а, если уставала, то садилась на краешек стола или прохаживалась перед студентами. Всё это казалось странным лишь в первые дни занятий, а позже студенты так привыкали, что могли думать только о высокой требовательности Валентины Ивановны, боясь услышать от неё тяжёлый вздох неудовольствия и обязательное добавление «Shamy, shamy!», что в переводе подразумевалось «Как не стыдно делать такие ошибки!».