Настенька и солдат

Алексей Алнашев Настенька и солдат

От Автора

Народную сказку издревле называли целительской, так как она направляет на очищение души и тела от боли по старинным секретам словянской культуры.

Осознавая сказку, раскрашивай рисунки согласно своим чувствам, ощущениям, своему видению жизни и смерти, возникших при чтении сказки.

Когда сказку читают и раскрашивают дети да взрослые, они окунаются в удивительный мир своего Начала. Они идут за своими знаниями построения своей Жизни, за силой и мудростью в глубинные слои своего сознания.

Раскрашивая рисунки, взрослые и дети выражают в них свою боль: в цвете, в форменности действия сказки, в выражении эмоций героев… Этим родной дух человека изгоняет из души и тела глубинную и поверхностную боль, да вселяет в них жизненную силу.

Раскрасив сказку, необходимо ее сжечь на живом огне. Огонь является мостиком между Земным и Небесным миром Света и Тьмы.

При этом разрушительное уходит из человека безвозвратно. А то, что в раскраске каждый выразил свое Жизненное, возвращается к нему наполненным Небесной силой.

Словянские народные сказки – это наша с Вами история, которую мы с Вами и сложили, живя свою Жизнь в радости и в горе. Как взрослый, так и ребенок, прикладывая сказку к своей Жизни, для себя может увидеть выход из сложившейся в жизни трудной ситуации. То, что мы долгие годы не можем найти. Сказка-раскраска позволяет это сделать, ведь это один из древнейших способов в словянской народной культуре пробуждения в себе своей Жизненной силы для взрослых и детей.

Настенька и солдат

Жили-были дед да баба, была у них внучка Настенька. Она сильно капризничала: всё ей было не ладно, всё ей было не так.

Задумались дед да баба: что делать? Ведь внученька потихоньку стала превращаться в невиданного зверя: то в козочку, то в змею, а то и просто в дурочку.

Позвали дед да баба к себе на помощь охотников, чтобы они изгнали из внучки дикого зверя. Да не помогло. Пуще прежнего принимала она облик чудища какого-то: уши ослиные, загривок льва, глаза тигрицы, нос свиньи, клыки волка, тело змеи, на ногах копыта, на руках когти, хвост лисы. То она зашипит, как ящер, то заплачет, как дитя.

Тут мимо дома проходил солдат, и притянул его взгляд переливающийся огонь в окнах дома. Да решил солдат зайти в этот дом, а коль беда какая – помочь.

Заходит он в дом и спрашивает:

– Что случилось, бабуля и дедуля? Почто у вас миру нет, и в доме царит зло, а не радость?

Отвечает ему потрепанная баба:

– Беги отсюда, солдатик! Беги! Здесь внучка резвится – со свету нас изводит! И тебя изведет!

– Ничего, бабуля, – говорит солдат, – я за себя постою. Беду эту улажу да отведу.

И тут из-за печи внучка вылетает: рычит, шипит, копытами топает, когтями скребёт, из ноздрей дым пускает да солдата на смертный бой вызывает.

Солдат ей и сказывает:

– Чудище-пречудище! Почто ты на меня звериным стадом разом идёшь, неужель у тебя сил не хватит меня одолеть по одному?

– Хватит, – отвечает ему чудище – внучка Настенька.

И тут же оборачивается козой. А коза ему умные фразы бросает, нос задирает, свысока на него смотрит, говорить ему не даёт да сама никого не слушает.

Солдат назвал её своим именем: коза! и этим силы у неё отобрал. Коза испугалась и выбежала из внучки наутёк!

Тут внучка дурочкой оборачивается и вовсю придуривается: солдату глупые вопросы задаёт, сама на них отвечать не даёт, капризничает.

Солдат назвал её своим именем: дура! и этим силу у неё отобрал. Взял полотенце да с любовью к Настеньке, от души, вдоль хребта так дуру отчистил полотенцем, что вылетела дура из внучки прочь да дорогу назад забыла.

Тут вылезает лиса. Хвостом своим машет, ангельским голоском поёт, да солдатика к себе располагает.

А солдат её своим именем назвал: лиса! этим силы у неё отобрал, да против неё направил. Взял своё ружье да предупредил: «Беги, лиса, в дальние леса, далеко отсюда, а Настеньку оставь, забудь к ней дорогу. А то стрельну из ружья да шкуру твою на мех пущу!» Лиса испугалась – шмыг в окно! – и след простыл.

Вдруг внучка змеёй оборачивается, да зубы солдату начинает заговаривать. Вокруг него обвивается да изредка его сдавливает, точно напоминает: держи ухо востро, я, мол, змея, коли что и укусить могу.

И только змея нацелилась укусить солдата, как он называет её своим именем: змея! Она и падает без сил на пол.

А солдат, долго не размышляя, берет змею да в печь её кидает, да в самое жаркое место. Змея горит, шипит, о милости солдата умоляет, обещает больше не заходить, внучку и стариков стороной обходить.

Но солдат тверд – без жалости: дожидается, когда змея до конца сгорит. Заслонку открывает, а из печи – внучка выбегает!

Она на пол ступает – в сучку оборачивается. Готовится щенят принести. Солдат – к ней, а она на него лает, его к себе не подпускает, прыгает, солдата укусить норовит. Злится, зубы скалит да огрызается.

Солдат своим именем её назвал: сучка! Она силу свою теряет, на пол падает да солдата умоляет: «Кусать больше не стану! Дом оберегать стану! Людей беречь да лелеять стану!»