Настенька (СИ)

- Доживём - увидим, - буркнул домовик и скрылся в темном углу за печкой.

Меня же сейчас ничего не могло огорчить, ни хмурый вид домового, ни его странное высказывание. В моей голове в этот момент роились сотни мыслей о нашем совместном будущем с Данилой, и ничто не могло омрачить их.

Глава 30

Еще буквально вчера я витала в розовых облачках совместно с радужными пони, а сегодня же меня довольно грубо спустили с небес на землю.

Благодаря намекам домовой нечисти, да чего уж та, ведь мне прямым текстом об этом сказали, особых иллюзий относительно доброго расположения своих будущих родственников я не питала.

На следующий день после праздника Ярилиного дня я переступила порог дома семейства Хворостовых. Поскольку наше обручение состоялось прилюдно, сватов в мой дом Данила не присылал. Да и не у кого было меня сватать, все мои родичи были в земле, а про других старших родственников я не знала.

Держась за широкую ладонь мужчины, я чувствовала, что меня потряхивает от волнения. Впервые за долгие годы я ощутила уже давно позабытое чувство страха кому-то не понравиться, словно я была маленькой неуверенной в себе девочкой. Впрочем, внешне так оно и было.

Во дворе нас встретил заливистый лай собаки, чем-то напоминающая породу «лайка», которая принюхавшись ко мне, поджала свой хвост и внезапно забилась под крыльцо.

- Вьюга, что с тобой? – удивленно приподнял брови Данила, однако заострять внимание на этом странном инциденте не стал.

- Вот, Настя, это мои родичи, - проговорил мужчина, указывая на группу людей, что стояла возле крыльца на широком дворе.

- Здравствуйте, - поклонилась я им в пояс так, как меня напутствовал вчера весь вечер мой домовик.

Повисло молчание. На меня смотрели две пары не молодых глаз с настороженностью и плохо скрываемым неодобрением, и ещё три пары юных глаз с явным любопытством и заинтересованностью.

- Отец, мама, - проговорил Данила с какой-то тихой мольбой.

- Здравствуй, касатушка, - наконец отмерла женщина лет пятидесяти. Её худая и чуть скрюченная фигура прошаркала ближе к нам, - Походите же, дети, не стойте на пороге.

- Да, Данила, - наконец оживился и мужчина лет пятидесяти пяти, на лице которого появилось небольшое подобие улыбки, - Прохаживаться надо, усаживаться, всё как следует быть. Давай, Данила, ухаживай за невестушкой.

Я услышала, как после слов отца, Данила облегченно выдохнул, а потом на его лице появилась вымученная улыбка.

- А вы чего замерли? Поздоровайтесь, - буркнул глава семейства на троих сестёр моего жениха, старшей из которых было лет двенадцать, средней около десяти, а младшей не более шести.

- Здравствуйте, - улыбнулась я девчатам в ответ на их короткие кивки.

И только мы собрались войти в дом, как откуда-то с улицы послышались такие знакомые истеричные вопли:

- Ты бы раньше времени не радовалась, юродивая! – кричала всклокоченная Любаша, которая отталкивая тяжеленную створку высоких дубовых ворот, ввалилась во двор Хворостовых разъяренной фурией, - Не радовалась бы, что тебя в дом зовут, да за стол приглашают.

Мы с Данилой обернулись, и я заметила, что за забором и в открытой калитке показалось несколько зевак, которых становилось всё больше и больше, явно заинтересовавшихся предстоящим бесплатным представлением.

А Любаша же, увидев, что зрителей становится всё больше, раздухарилась ещё сильнее.

- И откуда же ты такая взялась? Ни рожи, ни кожи, ни родни, ни приданого, а уж в снохи набивается, да лучшего парня прибрать хочет!

- Замолчи! – грозно посмотрел на девушку Данила. Но она же словно и не заметила его замечания.

- Нет, вы посмотрите, люди добрые! – снова на всю улицу завопила девица, переходя на истерический хохот, - Кого Хворостовы в свой дом ввести хотят, снохой сделать? Да гляньте же на неё! Юродивая, одним словом, ущербная. Неужто сможет она хозяйство вести? Да её в поле ветром сдует. Тела-то в ней нет, одни маслы.

После её слов, в толпе раздались презрительные смешки и одобрительный гул.

- Прекрати, Люба, опомнись! – подскочил к ней Данила, пытаясь успокоить и выпроводить со двора.

- Она часом не хворая? Может чахотовкой больная или ещё чем? – продолжала вопить она.

- Опомнись! – громко вскричал Данила и с силой встряхнул девушку за плечи.

- А ты, Данила, ещё с ней поплачешь! – рявкнула девушка и с яростью оттолкнула мужчину, сбрасывая с себя его руки, - Никак приворожила тебя ведьма проклятая, заворожила своим черным колдовством.

- Замолчи! – зарычал парень и с силой оттолкнул крикливую девицу от себя, - Поди с глаз моих, а то как бы беды не случилось, - в его голосе слышалась ощутимая угроза.

Гнев и ярость поднимались во мне. Мне хотелось ответить, очень хотелось, и не только ответить, а взять и в прямом смысле выволочь отсюда за волосы эту ненормальную, выцарапать глаза и вырвать её поганый язык. Но я сдерживала себя. Видят боги, как же я себя сдерживала, ведь мне совершенно не хотелось уподобиться этой базарной девке, которой только и оставалось, что плеваться ядом в мой адрес, да потешать толпу своим неадекватным поведением.