Настя

Ленинградцы поначалу цепко держались и порой опасно атаковали, но мы, обрушив на ворота ветерана Грищенко вал атак, наконец таки добились своего. Я получил мяч в центре поля от забуксовавшего впереди Шувалова. Витёк, хитро глянув на меня, рванул от опекавшего защитника вправо на линию штрафной. Я навешиваю по воздуху на место чуть левее остановившегося Витька. Наш нападающий кружится как в балете раскинув руки и чуть положив корпус вправо, точно попадает по пролетающему рядом мячу, как пращёй, загоняя круглого под перекладину. 1:0.

Минут через десять мы в атаке. Все наши пред штрафной ленинградцев прикрыты. Я отдаю мяч Колобку к центральному кругу и бегу никем не преследуемый в чужую штрафную. Васечка, тем временем, как было уже не раз, прочитал мою задумку и запустил дугу в район одиннадцатиметровой отметки. Мне наперерез, отлипнув от «своих», бросились двое защитников, но я приметив место приземления мяча, засеменил подбирая ногу для удара. Не дав круглому опуститься на землю, слёта заряжаю в правый угол. Без шансов для вратаря. 2:0.

А перед перерывом меня чуть не лишили потомства. Пока Васечка устанавливал мяч, наши лоси толкались с чужими на подступах к вратарской. Я же выйдя из штрафной, расслабился. А зря. Ко мне подошёл нападающий ленинградцев и заслонив меня спиной от судьи сделал примерно это…

Я остался жив, но достоинство джентльмена пострадало. В перерыве просидел с мешочком со льдом. Вроде полегчало.

Во втором тайме, поменявшись в ходе атаки местами с Анисимом, навешиваю на левый угол штрафной на Оботова. Тот, по-шуваловски положив корпус, бьёт правой, но очень мимо ворот. На наше счастье на пути мяча встречается голова защитника ленинградцев и мяч, изменив направление, врезается в штангу и заползает в ворота. 3:0. Немногочисленные болельщики ликуют.

В концовке динамовец Тенягин удачно подкараулил отскок из нашей штрафной. От души зарядил в дальнюю девятку. Наш Акимов не достал. Такие не достаются. 3:1.

А уже на последних минутах Анисимов навесил на голову вечно прикрытого Боброва. Страхующий защитник зацепил мяч перед борющейся парой, и тот чуть изменил направление полёта. Сёва, падая, сподобился на удар скорпиона, и вот ведь везунчик, попал в ворота. Вратарь и не дёрнулся. 4:1. Команда подчинившись воле болельщиков выносила Боброва с поля на руках.

После матча я узнал фамилию «яйцедава». Это известный в прошлом игрок Пётр Дементьев. Это про него Лев Кассиль написал замечательный рассказ «Пекины бутсы» о котором я уже упоминал. Шувалов, узнав подробности инцидента, рвался пойти «поговорить», но я сказал, что мол просто нужно быть внимательнее и не терять на поле концентрацию вблизи чужих игроков.

Из-за «производственной травмы» я не пошёл на раздачу автографов. Выручил Сёва. Он после нашего следующего матча со Спартаком через неделю убывает в распоряжение тренера сборной Аркадьева. Поэтому он решил так вот порадовать своих болельщиков.

А я походкой пеликана иду на телецентр. Нужно с Дашей и Гуляевым выбрать номера для бериевского дня рождения. Решаем, что по одной революционной и по одной лирической песне будет в самый раз. Юра исполнит «Забота у нас такая» и арию Фигаро… но тут всю ляпоту ломает Белов. Гуляеву завтра с шефским концертом к строителям стадиона имени Сталина. Придётся нам с Дашей отдуваться. У Дорды — больничный, у Трошина — спектакль. Выбираем песни. Для начала я покажу шуточную «Если б я был султан». Затем Даша исполнит лирические «Мы с тобой два берега» и «Зорьку алую», в заключение официальную гуляевскую «Заботу». На возможный бис — я спою «Есть только миг». Там кроме нас будет Бернес и Великанова. Петь песен больше, чем признанные артисты — моветон.

Выхожу с Дашей из их «певческой». В коридоре столпотворение. Инженерша Шверник просящает:

— Белов с комиссией будет выбирать кандидаток на ведущую для передачи «Спокойной ночи, малыши». Выбранные потом снимут пробные передачи… А оставят двоих. Ведущую и на замену.

Вижу в коридоре знакомое лицо. Подхожу, представляюсь работником студии.

— Валентина Леонтьева… Вообще-то это псевдоним, по метрике я Алевтина Михайловна Торсонс, но в Тамбовском драматическом, где я служила, посчитали, что Леонтьева — лучше. Вот теперь я — Валентина, — нервно улыбаясь, рассказывает по свою подноготную неизвестно кому, будущая всем известная в моём Союзе «тётя Валя».

Захожу к Белову и прошу за Леонтьеву. Он кивает, мол, понял меня.

То да это. Да ещё и то. Уже затемно возвращаюсь в общагу. Дашу на ужин забрал Лёва. Похоже, она выдержала конкуренцию у московских манекенщиц и продолжает «дружить» с очеловечимшимся мажором. Булганин ещё раз пригласил на свою «отвальную в Корею», совмещённую с папиным ДэРэ.

Мальчишки в темноте гоняли в футбол. И крики «Гол!» дополнялись возгласами «Не считово! Не считово! Я удара не видел!». Васечка заснул, читая «Всадника без головы». Посмотрев на своё недавнее выступление в Спорткомитете под этим углом, я нервно потёр шею…

1 июня 1950 года.