Настя (СИ)

Из заначки достали спирт и, разведя водой, пустили кружку по кругу. Оператор снимал, как каждый говорил что-то хорошее про присутствующих и делал глоток. Когда кружка почти опустела, младлей Пак пожалела, что рядом нет генерала, у того, наверняка соджу с собой в джипе есть…

— Говорят его пятнадцатая дивизия бьётся под Инчхоном? — спрашивает Ромм.

Девушки молчат, повесив головы. Пак, собравшись духом, говорит:

— Там всё плохо. Отходят с боями. От дивизии почти ничего не осталось… Об этом не говорят, но…

— А давайте песню споём, — говорит мехвод.

Девушки затягивают народную «Ариран». Потом Васечка в тему исполняет «Бьют свинцовые ливни». https://youtu.be/sayW3L9FcHY?t=1

После окончания песни девушки смотрят на меня, мол, давай. В голову не пришло ничего лучше цоевской «Группы крови» https://youtu.be/jP_w87sbtK0?t=2

Костёр догорает. Режиссёр с оператором двинули к гостинице. Послезавтра им в Пхеньяне снимать праздник на котором будут прилетевшие Мао Цзедун и Лю Шаоци, а так же наша делегация с корейскими товарищами.

Младлей Пак кивает мне на Настю и на гостиницу. Прощаюсь с девушками. Молча, беру любимую за руку. Она послушно идёт рядом. Васечка, зайдя в номер, поднял сонного Амосова, скатал свой матрас, дождался пока Серый скатает свой и двинул к гостеприимным соседям.

Настя, сходив в душ, нырнула под одеяло. Когда я прошёл, ополоснувшись, то она уже спала. Я лёг рядом, выдыхая аромат её кожи, гладил её по голове и тихонько шептал ласковые слова. Как только я остановился, то она приказала: " Продолжай.»

Я залез ей под мою рубашку-ночнушку и начал гладить грудь, натыкаясь пальцами на вздыбившейся сосок. Такое мучение она не смогла долго терпеть. Залезла на меня сверху и начала целовать… https://youtu.be/Cotuc-IY4PI?t=150

6 июля 1950 года. Сеул.

Утром мы выпили по чашке чая на ресепшене и я проводил Настю на позицию. Девушки доделывали зарядку под руководством Пак. Увидев нас, стали, что-то весело щебетать про Тонсен на корейском. Судя по запунцовевшему лицу Насти, они завидовали подруге, громко представляя во всей красе, что с нею делал её оппа ночью.

Тут невдалеке остановился армейский джип. Генерал Пак в грязной полевой форме, без фуражки, с левой рукой на перевязи, подошёл, кивнув построившемуся экипажу. Злобно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Отозвал Настю в сторонку и что-то ей долго говорил, показывая здоровой рукой на машину. Та, вертела головой, не соглашаясь. Я понял только последнее корейское слово. Что-то типа «дура» по-русски.

Генерал отшёл от Насти на пару шагов, потом развернулся и, подойдя, обнял её здоровой рукой. Поцеловал в губы и решительно двинул к машине.

— Что он хотел? — спрашиваю подругу.

— Известно чего. Замуж зовет. Говорит, разведусь… Только я — тебя люблю. Не волнуйся.

— Я и не волнуюсь, — говорю я, волнуясь, — А чего это войска через мост идут? Они что? На том берегу воевать не собираются?

— Туда другая… Свежая дивизия пойдёт. — опустив голову, говорит врунья, — Ну, давай. Тебе пора. И режиссёру скажи, пусть мотает отсюда быстрее.

Поняв, что сболтнула лишнего, Настя притворно улыбается и говорит:

— Всё будет хорошо. Иди. Мне с экипажем нужно заниматься…

В гостинице царила суматоха. Десятки гостей сдавали ключи. Горничные метались по этажам, принимая номера. Мы быстро собрали вещи и ждали команды.

Грузимся в маленький автобус. В салон поместились только футболисты и тренер. За остальными членами команды и киношниками автобус вернётся со стадиона. С трудом доезжаем до места. Корейцы с Абрамовым уже высадились и разминаются. На трибуны нагнали несколько сотен работников с ближайших предприятий для кинокартинки. Нас снимает та же группа, что и в Китае. Переодеваемся. В раздевалку заходит подполковник Бояринов и что-то говорит Гайозу Ивановичу. Тот кивает головой. Подполковник объявляет:

— Играем один тайм для кино и уезжаем в Пхеньян. После свистка никаких душевых. Все меня поняли?

Молчание. Тут, обычно спокойный, Гриша срывается на крик:

— Повторяю, бля! Все меня поняли?

Все дружно гудят и кивают, понимая, что дело пахнет керосином.

Выходим на поле. На беговой дорожке стоит грузовик с крупнокалиберным пулемётом в кузове. Корейские пвошники, задрав голову, смотрят на небо.

Игры, как таковой и не случилось. В небе над Сеулом разгорелся воздушный бой. Судя по всему, американцы взяли город под колпак. Зрители с трибун без команды рванули на выход со стадиона. В это время пара палубников, заметив трассы пуль наших пвошников, сбросила бомбы на нас. Одна из чушек рванула на стадионе в толпе убегающих зрителей. С воздуха это, вероятно, выглядело примерно так…Все футболисты повалились на траву, вжимаясь в землю. Бояринов проорал:

— Все к автобусам. Уходим. Сейчас будет второй заход.

Парни вскочили и как на сдаче норм ГТО припустили к выходу, на ходу перепрыгивая через убитых и раненных. Расчёт пулемёта посекло осколками. Один лежал в кузове в кровище, а трое, зажимая раны руками, плелись к выходу.

— Юра! — орёт мне Бояринов, — За баранку! Бегом!