Настоялась ночь на звездах

Плутает ноченька
по закоулочкам,
а моя доченька
за компом – дурочка!

Совсем девчоночки

везде целуются —
трещат юбчоночки,
гуляет улица!

Гармонь – бедовая,

да голосистая,
дочь «бестолковая»,
но сердцем чистая…

А ночь беснуется:

зовёт на улицу.
Дочь не волнуется:
«Ах, моя «умница»!»

Наддать бы девице

по заду плёточкой,
её «безделицу»[13]
да сковородочкой!

Из интернета, ой,

да в чисто полюшко…
и как мне жить с такой?
Ох, моё горюшко!»

«Пропах наш двор коровьим потом…»

Пропах наш двор коровьим потом, —
Да там и нет зверей иных…
Но бык слывёт здесь полиглотом
И в языках силён любых.

Коровы есть из Аргентины,

Есть из Парижа, из Москвы,
Шотландки есть (из Украины),
Голландки, немки (из Литвы).

Есть тёлки с Севера и Юга —

Со всех концов эСэСэСэР[14],
Есть из Китая, а «подруга»
Быка жила в КаэНДээР[15].

Конечно, есть девчата наши…

Но это взрывчатая смесь:
Она большая – «наша Раша»,
Всех языков не перечесть.

А бык (российский) понимает

Мычанье их… (ну всех подряд!)
И уговорами склоняет
Коров к рождению телят.

«Бревенчатый дом прилепился к сараю…»

Бревенчатый дом прилепился к сараю —
Четыре угла будто в землю вросли…
Ступени крыльца прямо к речке сбегают,
Тропинкою узкой теряясь вдали.

Звенит тишина! В доме старом – ни звука:

Вьётся серая пыль, да снуют пауки. —
Дом давно нежилой, и какая-то сука,
Даже жгла здесь костёр, закоптив потолки…

Зияющей раной, в полгорницы яма, —

За стенкой исправная печь.
Поймать бы её, эту сволочь, и прямо
На месте ей руки отсечь!

«Луна – замок скупой ночи…»

Луна – замок скупой ночи,
Висит на дужке в петлях звёздных,
Как сторож этих дней морозных —
Пёс бессловесный… и молчит.

В своей бесстыдной наготе

Деревья, вывернув колени,
Стоят, отбрасывая тени…
Что странно видеть в темноте.

Беззубым ртом зияет печь…

Она не топлена неделю. —
Дрова на улице метелью
Занесены почти до плеч.

В холодном доме я – «борец»[16]

,Больной лежу под одеялом…
Мужчине жить так не пристало,
Но я – лесник… к тому ж вдовец…

«За забором шавка забрехала…»