Настоящая фантастика - 2009

Перед глазами встало ее заплаканное лицо.

Не хочется причинять ей боль. Это… неприятно. Это… нехорошо. Почему так вышло?

Вилли отвесил сам себе пощечину. Неприятно? Нехорошо? Проклятая слабая кровь! Словно ржавчина, точит она любой металл, повсюду проникнет! Больше никогда, ни при каких обстоятельствах не следует размышлять об этой женщине. Следует забыть ее имя.

— Человеческое, — произнес он негромко. — Слишком человеческое. Подлежит уничтожению!

Эльдар Сафин Марина Дробкова ГРИБОЕДОВСКИЙ ВАЛЬС

Царскосельский Императорский лицей, раскинув крылья корпусов, недоверчиво и радостно любовался снежным пейзажем. С утра дворник еле-еле успел расчистить дорожку к крыльцу, иначе Дашеньке пришлось бы совершать нелегкое путешествие от лимузина до ступенек по целине.

Взбежать на крыльцо и набрать код, а там… Пути назад не будет. Она — новая ученица в седьмом, выпускном, классе.

— Кто?

— Воронцова!

Послышалось шушуканье, и под полонез Огинского дверь отворилась.

Последний критический осмотр: короткая черная шубка, сапожки с меховой оторочкой, портфель, самый стильный во всем Петербурге, а уж в Царском Селе — тем более. Вполне прилично. Внешний вид — пятьдесят процентов гарантии того, что она не станет белой вороной.

Наскоро перекрестившись, Дашенька ухватилась за ручку и проскользнула внутрь.

Сдав шубку и сапожки гардеробщице, еще раз придирчиво оглядела себя в зеркало: форменный сарафан в крупную клетку, белая блузка, дорогие элитные колготки от самой мадам Сумароковой — не японская подделка — и легкие кремовые туфельки. Все новенькое, как на кукле «Варенька», только что вынутой из упаковки.

Вот и класс. За дверью оживленные разговоры, смех: ученики обмениваются впечатлениями после каникул. Дашенька решительно открыла дверь. Голоса смолкли, шестнадцать пар глаз воззрились на новенькую.

Девочки заинтересованно — настороженно (красавица! А значит — соперница!), мальчики — более благосклонно (красавица! А значит…).

— Привет! — осторожно произнесла Дашенька.

От группки у стены отделился высокий черноглазый мальчик и, улыбаясь до ушей, приблизился к Новенькой.

— О, госпожа графиня! Какая честь! — проговорил он, рисуясь, и отвесил поклон чуть не до земли. — Мадам и месье, разрешите представить! Дарья Кирилловна Воронцова, дочь генерал-губернатора Армении, умница, красавица, глаза… зеленые, коса русая, фамилию вскорости сменит на мою. Женюсь!

Он картинно пожал плечами и шаркнул ногой.

Дашенька покраснела, крепко прижав к себе портфель. Мальчик между тем вытянулся в струнку и по-военному отчеканил:

— Граф Александр Орлов к вашим услугам!

В этот момент в класс вместе со звонком, шурша длинными юбками, вплыла остроносая учительница.

— Почему вы не на своем месте, граф? — нахмурилась она. Орлов побежал к парте. — Здравствуйте, дамы и господа!

Девочки присели, мальчики ответили дружными кивками.

— Мадемуазель Воронцова? Садитесь пока… ну хотя бы вот сюда!

Столы в классе были расставлены в шахматном порядке, углами друг к другу: по четыре справа и слева и один в середине, перед столом учительницы. За него и предлагалось сесть Дашеньке.

— Итак, литература. В последний день занятий мы писали сочинение на свободную тему. Мадемуазель Ананьева, ваше сочинение — верх минимализма. Вынуждена поставить вам шесть баллов. Аракчеев — неплохо, но не стоит увлекаться деепричастными оборотами. Восемь баллов. Вяземский, встаньте, пожалуйста.

Из-за последней парты у окна поднялся невысокий мальчик. Он смотрел на учительницу так, словно она собиралась сказать нечто смешное. Заметив взгляд Дашеньки, мальчик кивнул ей, будто соучастнице по какой-то шкоде. Девочка тут же отвернулась — еще чего не хватало!

— Князь Вяземский, вы окончили шесть с половиной классов старейшего российского лицея. Я ожидала от вас лучшего знания основ русского языка. Как вы могли написать слово «шиш» с мягким знаком? Уже не говорю о допустимости просторечий в художественном тексте!

— Тамара Владимировна, я вынужден вас огорчить, — с сожалением произнес Вяземский. — В моем случае «шишь» — существительное женского рода и не является просторечием.

— Поясните, Павел? — заинтересовалась учительница.

— Ну разве вы не знаете? Шишь — это африканская мышь. Мы по зоологии проходили. Очень злая.

Тамара Владимировна клюнула длинным носом в тетрадь Вяземского, вчитываясь в контекст. Видимо, африканская мышь по смыслу подходила. Учительница на мгновение задумалась, а потом побледнела, осознав, что над ней издеваются.

— Александр Орлов! Вы знаете о таком животном, как «шишь»?

— К несчастию моему, нет, — вскочил граф. — Я уверен, что князь Вяземский, обладающий великолепной фантазией, просто выдумал его.

— Вяземский, садитесь, три! — прошипела Тамара Владимировна, доставая следующую тетрадь. — Дашков, великолепный язык, потрясающая образность. Одиннадцать баллов.

Дашенька следила за взглядом учительницы, выставляющей оценки. К ее удивлению, сидящие слева получали оценки ниже, чем сидящие справа, хотя это могло быть и случайностью.